* * *
Во второй половине дня начался дождь… настоящий ливень с грозой, со страшными раскатами грома, отдававшимися эхом. Каменные стены громады Каала дрожали, осыпались пылью мелких камней. Над ними стало небезопасно, поэтому водители, находившиеся на дороге в момент разыгравшейся стихии, спешили припарковаться у магазинчика, ну и перекусить заодно, дабы прогнать страх, напущенный гневом прародителя людей Кане-Хекили, творца Земли и обоих Небес, громовержца. Коренной житель считал укрытие под крышей от священной влаги кощунством: маленькая чёрная фигурка застыла в молитве под выступом скалы «The reflection of Kane’s bared teeth» на фоне полиловевшего неба.
Третьей работницей «Heaven’s Hill» оказалась та самая «неблагонадёжная» женщина Лейджелила – Соэра. Её обтянутое дождевиком из прорезиненного шёлка тело действительно держало прекрасную форму, и это внушало уважение к обладательнице фигуры. Неопределённого возраста, она не уступила бы двадцатипятилетней леди. Наверняка нездешняя – красивые жёны аборигенов должны быть полнотелы, как хавроньи. Кокетливая манера общаться с посетителями, глубокий мелодичный голос. Соэра излучала безграничное радушие. Теплота, исходившая из недр её существа, казалось, согревала промокших гостей, добавляла им ощущения уюта. Кстати, превосходно дополняла мою подружку Джулис.
– Вы не помните своих родственников? – спросила она толстого, как сарделька, немца, блондинистого, с кислой физиономией. – У кого из них голубые, как море, глаза?
Мимолётно её немигающий томно переливающийся желанием взгляд пронзал очередного гостя.
– Возможно, у вас старинные корни. Говорят, что у кого такие замечательные голубые глаза, тот видит тайные помыслы другого человека. Вода, знаете ли, многое помнит, и на многое способна! Если цвет океана отражается в глазах, то человек перед вами очень достойный, благородный и, быть может, даже видит других насквозь, как шаман.
Белобрысый немец был приятно ошеломлён.
– Вы пройдите… – добродушно улыбнулась она, загадочно опустив глаза. Образовавшиеся в уголках очерченных углём глаз необычно красивые ямочки приковывали внимание. Лёгкий нездешний акцент её, и пальцы, унизанные золотыми кольцами, невольно примечались очень многими. – Перекусите. У нас чудесный повар. «Okro-shka», «Borsch» вы ещё нигде не пробовали?
– Второе пробовал… дедушка… в России… ему тогда не понравилось. А первое – никогда.
– О-о, – мечтательно закатила она глаза. – Вундербар!
