S A T O R
А R E P O
T E N E T
O P E R A
R O T A S
(«Сеятель Арепо трудится не покладая рук».) И все же в обычной жизни мы не видим, что коромысло превращается в гекзаметр, а подсолнечное масло становится Бетховеном. Да, мы этого не видим, потому что большинство людей не умеет видеть «пегого жеребца в гнедой кобыле», потому что
Печной горшок ему дороже,
Он пищу в нем варит.
В поэзии, особенно авангардной, подсолнечное масло вполне может превратиться в Бетховена.
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ.
А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
В. Маяковский. А вы могли бы?
Поэт, если это настоящий поэт, живет против жизни. Одновременно сжигая себя в энтропийном времени, он создает огромное количество конденсированной информации. Если Платон изгнал поэтов из идеального государства, то в определенном смысле новая модель реальности сотворена поэтами, людьми искусства и науки. «Так-так, – скажет проницательный читатель, – значит, есть люди искусства, избранники, метанойя, высшая сознательность, а есть мы, дяди Васи, которым бы только потянуть пивка и подремать у телевизора». В определенном смысле так оно и есть. Но только отчасти. Выше я писал, что новая модель реальности в ответе перед дядей Васей, а совсем недавно подчеркнул, что возможность для дяди Васи пить свое пиво дарована ему новой моделью реальности. Но как это может быть? Очень просто. Если бы мир состоял только из слесарей, дворников, бухгалтеров и кагэбэшников, то есть если бы человечество жило только по жизни, то его существование не имело бы никакого смысла, оно служило бы только, по выражению Гурджиева, «пищей для Луны». Подлинное человеческое дает человечеству новая модель реальности. Но, в свою очередь, новая модель реальности зависит от дяди Васи. Чтобы «письмо дошло до своего адресата» (Лакан), нужны бумага, ручка и работники почты. Дядя Вася обеспечивает, так сказать, материально-техническую базу новой модели реальности. Но все же, возвращаясь к началу этого фрагмента, дело обстоит не так, что в обычной жизни мы не можем видеть взаимного проникновения и превращения смыслов. Конечно, для того чтобы подсолнечное масло превратилось в Бетховена, человек должен стать если не поэтом, то ребенком. Но Ребенок (по Э. Берну) есть в каждом человеке. Потому в нашей жизни так распространен дискурс о чуде, потому люди так любят поговорить о конце света и летающих тарелках. Люди
