По-настоящему ужас я лишь один раз испытала в детстве. Было так. Она к нам приходит однажды домой, я в комнате играю и слышу, как разговаривает в прихожей с бабушкой. Просит, чтобы я пописала в баночку… и ей дала. У меня спина похолодела. В баночку писать… Бабушка тоже не понимает… зачем мне в баночку писать? А Каплан говорит, вы, говорит, не бойтесь, тут ничего такого, это же как лекарство… ребенка моча, маленького… мне только баночку… и все… Она чем-то болела… А тогда даже не знали слова такого «уринотерапия»… это теперь грамотные. Я так испугалась… в баночку писать… что спряталась под кровать… А бабушка тоже: вы это бросьте, кто же так лечится?
А через год Каплан умерла. Я в школу пошла… У нее цвели китайские розы на подоконнике… Сын играл в филармонии на скрипке.
Стало быть, пятый.
Ленин… Наполеон… Хеопс…
Опять же Александр Македонский… Опять же Мао Цзэдун…
Почему они такие большие?.. Такие непомерно… огромные?
А я маленький-маленький…
Это ужасно.
Пауза.
А Шекспира не было. И Гомера не было.
«Быть или не быть» – было и есть. А Шекспира нет и не было.
И быть не может. И Гомера не может. Быть.
Не может и не могло.
Пауза.
Ну изберут меня президентом… Ну дадут мне советников…
А дальше что?
Я же маленький… Маленький…
* * *
Она. Пьянствуешь? Я вкалываю с утра до ночи, деньги зарабатываю, а ты, значит, пьянствуешь?
Он. Ничего подобного… я уже прекратил…
Она. Ну и свинья! Опять допился до чертиков!
Он. Ничего подобного… Поклеп!..
Она. Какой поклеп, зараза, я что – не вижу?!.
Он. Где? Где ты видишь?..
Она. Посмотри в бутылку, кретин!
Он. А, эти?.. На донышке?.. Эти не в счет.
Она. Не можешь сосчитать даже!.. «Не в счет»!
Он. Могу. Пять штук.
Она. Не пять, а семь!
Он. Раз… два…
Она. Скотина!
Он. Почему ты ругаешься?.. Такие малюсенькие… не в счет!..
Она. Идиот! Не переворачивай!
Он. Ай-ай-ай…
Она. Дави их, дави! Ну что ты уставился!
Он. Как?.. Давить?.. Чем… давить?..
Она. Руками дави! Брезгуешь?
Он. Ма-а-а-алюсенькие…
Она. Как разводить, так не брезговал! Дави, тебе говорю!
Он. Ша! Не разбегаться!
Она. Либерал!
Он. Ма-а-а-а-алюсенькие… как же я таких… я таких не буду… давить…
Она. Что же это за горе на мою голову!..
Он. Как давить, когда у него лицо… вон чье…
Она. Чье лицо?
Он. Антонины Степановны…
Она. Я тебе покажу, «Антонины Степановны!» Дави гада!
Он. Да вот же… Антонина Степановна…
Она. Где Антонина Степановна?..
Он. Антонина Степановна!.. Вот!..
Она. Ты что пил, гад? Почему у него лицо мамино?
Он. А ты его… ее спроси!
