Пастор Зуденшельд отправляется в путь
Как всегда после обеда, который в пансионе миссис Дьюди подавали ровно в восемь, пастор перешел к столику с газетами и углубился в вечерние издания. Дождавшись, когда Найденов покончил с сыром, Зуденшельд отбросил газету и дружески положил руку на колено летчика.
— Итак, мой друг, — сказал он, — сегодня последний вечер, что мы проводим вместе.
— Уже уезжаете?
— Нет еще, но осторожность требует, чтобы мы не встречались с того момента, как вы приступите к подготовке экспедиции. Мы должны отплыть от берегов Англии в разное время, из разных пунктов, в различных направлениях. Чтобы никому и в голову не пришли, что мы идем в одно место.
— Но ведь нужно сговориться о месте встречи, об условных сигналах.
— Люди, которые будут руководить вашей отправкой, дадут точнейшие инструкции. Я верю: мы свидимся на берегах моей родины. — Зуденшельд взял руку Найденова и тихо засмеялся. — Пастор Сольнес!
— Как бы нам не запутаться, кто из нас настоящий!
Зуденшельд подошел к столу и выбрал бутылку вина. Внимательно прочел этикетку, посмотрел вино на свет. Темно-красный, почти коричневый блик упал ему на лицо.
— Англичане, кажется, предпочитают портвейн, а по мне, если уж нарушать обет трезвости, то только ради этого благороднейшего из вин! — Пастор высоко поднял рюмку и стал медленно наполнять ее густой маслянистой жидкостью. — Честное слово, боги на Олимпе наверняка пили именно малагу! — Он понюхал вино и с наслаждением пригубил. — Ну что же, Найденов, за счастливое плавание?!
— И за счастье плавающих!
— Да благословит Всевышний ваш корабль! — Зуденшельд медленно осушил рюмку. — И вас, мой дорогой друг!
— Автомобиль ждет вас, сэр, — раздался в дверях голос горничной.
Пастор поставил рюмку. Они пожали друг другу руки. Через несколько минут с маленьким глобтроттером в руке Зуденшельд сел в такси. Горничная, затворявшая за ним дверцу автомобиля, внимательно прислушивалась к тому, какой адрес назовет Зуденшельд шоферу. Но он только коротко бросил:
— Прямо!
Такси исчезло в темном провале улицы.
Отъехав на некоторое расстояние от пансиона, пастор приказал:
— Вокзал Ватерлоо.
У вокзала он отпустил такси и смешался с толпой у затемненного подъезда. Однако он не направился ни к кассам, ни на перрон, а пошел прямо в уборную. Через несколько минут из кабины, где заперся пастор в темном пальто и черной шляпе, вышел человек в светлом макинтоше и мягком дорожном кепи. В полумраке освещенного синими лампочками помещения сторож не обратил внимания на это превращение.
