— Задание не легкое, — задумчиво проговорил Лао Кэ.
— Командующий сказал, — заметил начальник штаба, — что поэтому–то он и дает его именно нашему полку.
— Отец так и сказал? — спросил командир и, получив в ответ утвердительный кивок головой, с улыбкой поглядел на Фу Би–чена. — Что ж, командующий выбрал мою часть, мне остается выбрать бывшую вашу эскадрилью, Фу.
У Чэна мелькнула мысль, что сейчас–то ему и скажут: "Принять эскадрилью, выполнять задание!" Но вместо этого Лао Кэ сказал своему заместителю:
— И было бы совсем хорошо, если бы повели ее на задание вы.
— Благодарю, — коротко ответил Фу.
Лао Кэ обернулся к разочарованному Чэну.
— Вот все и устроилось, как вы хотели, — сказал он, — прямо в бой.
— Примите двойку второй эскадрильи, — сказал Фу Чэну. — Будете моим правым ведомым.
— Хорошо.
— Для ознакомления с подробностями задания и с моими указаниями явитесь ко мне в одиннадцать часов, — добавил Фу.
Ровно в одиннадцать Чэн пришел к Фу и выслушал его наставления, касающиеся местных условий работы, обстановки на фронте и методики боя, принятой в результате приобретенного здесь опыта. Чем дальше Чэн слушал, тем больше он убеждался, что ему предстояло либо переучиваться воевать, либо вступить в противоречие с командованием и летчиками. Но он держал себя в руках. Он слушал и молчал, полагая, что испытание будет недолгим и не сегодня–завтра он получит вторую эскадрилью. Тогда он на деле покажет Фу…
Пока Джойс проверял принятый им новый самолет, Чэн отправился по площадкам, чтобы познакомиться с летчиками других эскадрилий. Он переходил от самолета к самолету. Летчики встречали его приветливо. Они здоровались так, словно были с ним уже давным–давно знакомы. Разговор вращался вокруг профессионально–злободневных дел либо около быта, сурового, строгого, требовавшего отказа от многих привычек, от самых элементарных удобств.
Чем ближе время подвигалось к полудню, тем тяжелее становилось северянину Чэну. Солнце жгло невыносимо. Горизонт делался все более неверным, трепещущим от потоков поднимающегося с земли раскаленного воздуха. В мутной дали земля сливалась с побелевшим небом.
Преодолевая желание растянуться в траве, Чэн пришел на свою площадку. Тени от крыльев истребителей, под которыми лежали экипажи, становились все короче. Истомленные зноем оружейники и техники безмолвно подвигались вместе с тенью, заботливо уступая самое прохладное место летчику.
Подойдя к одной из машин, Чэн узнал летчика Вэнь И. Тот лежал в куртке, распахнутой на широкой груди, тяжелая голова его опиралась на закинутые под затылок огромные кулаки. От широких штанов раскинутые ноги выглядели необыкновенно массивными.
