Винер стоял перед портным - большой, крепкий, на толстых ногах, обтянутых голубым шелком кальсон. Тщательно подвитые волны холеной бороды закрывали галстук. Увидев себя в зеркале, Винер подумал, что в одной этой бороде отражено больше благополучия, чем во всей фигуре Фельдмана. Он с наслаждением приподнял тыльной стороной ладони шелковистый клин бороды и подержал его, точно взвешивая.
- С такою бородой можно чувствовать себя человеком, а? - с усмешкой бросил он с высоты и, величественно подняв голубую ногу, сунул ее в штанину, поддерживаемую портным. Застегивая помочи, он поворачивался перед зеркалом. - Небо и земля эти старые брюки и те, что вы принесли сегодня! А ведь и те другие - ваша работа. - Он дрыгнул толстою ляжкой. - Это же штанина!
- Кто однажды сделал хорошо, может сделать хорошо еще раз, заискивающе проговорил Фельдман.
Потерять клиента? Этого еще нехватало! Проклятые наци так издергали нервы, что иголка валится из рук!
- Еврею становится трудно работать, господин доктор.
Сказать до конца то, что он думает о наци, Фельдман больше не посмел. За последнее время доктор Винер изменился. Вероятно, это происходило из-за того, что его военные заводы получали все новые и новые заказы от наци. Этого не знали только те, кто не хотел знать.
Портной так и ушел, ничего больше не сказав.
- Трудхен! - крикнул Винер в соседнюю комнату. - Ты не находишь, что пора прекратить пользоваться услугами этого еврея?
- Только потому, что он еврей?
- Мм... Он утратил чувство линии!
- А ты всегда хочешь покупать марку за пфенниг?
- Трудхен, ты имела достаточно времени, чтобы понять: твой муж может купить марку и за грош, но только не в том случае, если она фальшивая. А портной из евреев в наши дни выглядит именно так!
Она решила переменить разговор.
- Ты не забыл, что мы завтра у Швереров?
- Если правда, что он уехал в Китай, с визитом можно и подождать... Пошли Эмме ее любимые хризантемы.
- Должна тебе сказать, что с некоторых пор Эмма принимает меня довольно холодно.
- Пустяки, Трудхен, - ласково сказал Винер жене, - все должно выясниться в ближайшие дни. Если дела пойдут так, как логически должны итти после сегодняшнего шага фюрера, мы снова встанем на ноги и Эмма станет любезнее, чем прежде.
- Мне нужно поговорить с тобою очень серьезно, - начала было фрау Гертруда, но в это время вошла Аста, а именно о ней-то мать и собиралась говорить: между Астой и младшим Шверером, Эрнстом, началось что-то вроде флирта.
