Новиков, очевидно понимавший, о чем идет речь, незамедлительно отпарировал:
— Мы не «бывшие», а настоящие советские генералы… Нас никто еще не лишал этого звания.
Власовец, пристально наблюдавший за Новиковым, положил руки на бедра, бросил настороженный взгляд на стоявших рядом военнопленных и заговорил:
— Господа, я надеюсь, что мы с вами проведем беседу мирно… Мы понимаем ваше положение. Генерал Власов, желая облегчить вашу участь, предлагает вам перейти на службу в армию под его командованием. Этого будет вполне достаточно, чтобы реабилитировать вас за службу в рядах Красной Армии…
Новиков, терпеливо слушавший заявление власовца, вдруг подался вперед. Лицо его побледнело, он еле дышал. Прервав говорившего, он резко бросил:
— Позвольте, а кто вас будет реабилитировать за измену Родине и за службу в так называемой РОА?
Власовец, видя, что кольцо любопытных все ближе и ближе смыкается вокруг него, решил предупредить угрозу со стороны пленных.
— Минуточку, минуточку, не волнуйтесь. Я сейчас закончу. Мы не каждого принимаем в свою армию. По поручению генерала Власова я был во Франции…
— Ого, куда его черт занес! — удивился кто–то в толпе.
— Бездомная собака в чужих дворах кормится, — в унисон первому отозвался другой голос.
— В Париже я имел возможность, — продолжал власовец, — видеться со многими русскими белоэмигрантами… Я знал, что некоторые из них имели положительное стремление служить в РОА для борьбы против коммунистической России. Но генерал Власов и я, в частности, отнеслись к этому предубедительно. Вы спросите почему? Я поясню. Штабу РОА стало известно, что так называемые «белоэмигранты» за границей, в том числе и во Франции, как это ни странно, проводят сбор франков, долларов, фунтов и тэдэ и эти средства передают в Москву.
— Значит, не по адресу направляют? Бедный Власов! — бросил реплику Новиков. В толпе грохнул откровенный хохот.
— Подумайте, ведь это против германской армии, против РОА, — возмущался власовец, — они оказались дважды изменниками родины. Мы отказались от работы с белоэмигрантами.
— Правильно сделали! — послышалось в толпе.
Новиков ответил:
— Нет, господа из РОА, служить вам с нами не придется. Я лично был солдатом Красной Армии, им и останусь!
Власовец пытался еще что–то говорить, но Новиков кивнул немецкому офицеру, демонстративно повернулся, заложил руки за спину и пошел прочь. За ним последовали Понеделин и Кулиш.
Этот эпизод у гитлеровского командования вызвал не только озлобление, но, очевидно, и намерение отомстить советскому генералу. Фашисты решили скомпрометировать Петра Георгиевича. Они ничего другого не придумали, как устроить генералу Новикову «очную ставку» с бойцами и командирами — участниками обороны Севастополя.
