— Да, у магоса Ксургиса из 734-го Джоурского Мануфактурного Эшелона.
— Тогда ты можешь оказаться полезным. Возьмите его и не повредите оптику. — Велел магос, отворачиваясь и следуя дальше вдоль неровной линии мужчин и женщин в ошейниках, паря на мерцающей подушке репульсионных полей.
— Нет, пожалуйста! Не делайте этого! — закричал Авреем, но вербовщики не обращали на его просьбы никакого внимания. Гигантский сервитор с поршневой мускулатурой потащил его внутрь стального транспорта, где находились ещё, по крайней мере, тридцать закованных в цепи человек в различной степени смятения. Он увидел Койна и Исмаила, связанных подобно домашнему скоту перед бойней. Огрин сидел с озадаченной улыбкой на лице, упираясь спиной в стену тюремного отсека, словно произошло всего лишь незначительное изменение в его повседневной жизни, а не ужасный переломный момент.
— Нет! — закричал Авреем, когда захлопнулись стальные двери, запечатав их в освещённом красными лампами полумраке.
Он заплакал, когда почувствовал, как взревел двигатель и тяжёлый транспорт тронулся с места. Он пнул двери, и чуть не сломал кость, продолжая снова и снова бить по металлу.
— От этого тебе не станет лучше, — раздался за спиной голос.
Авреем раздражённо развернулся и увидел человека, который угрожал Исмаилу ножом. У него отобрали оружие, а руки связали впереди пластековыми наручниками. Как и огрин он казался противоестественно спокойным, и Авреем возненавидел его за это.
— Куда они нас везут? — спросил он.
— А ты как думаешь? На посадочные площадки. Нас завербовали и мы направляемся в утробу космического корабля, чтобы загребать топливо, таскать ящики с боеприпасами или каким-то другим дерьмом, пока не умрём или не покалечимся.
— Ты довольно спокойно об этом говоришь.
Человек пожал плечами. — Я считаю, что такова моя судьба — попадать в дерьмо с небес. Думаю, что у Императора совершенно извращённое чувство юмора, когда дело доходит до моей жизни. Он проводит меня через худшее, что может случиться с человеком, но поддерживает меня. И для чего? Чтобы я пошёл и хлебнул ещё больше дерьма? Проклятье, я хочу, чтобы Он завязал со мной.
Авреем услышал глубину страданий человека и эхо чего-то столь ужасного, о чём он не желал думать. Это звучало, как правда.
— То, о чём ты рассказывал полковым командующим, и в сам деле произошло? — спросил он.
Человек кивнул.
— И всё о Гидре Кордатус? Это всё, правда?
— Да, я говорил правду. И ничего хорошего из этого для меня не вышло, — ответил человек, протянув руку в наручниках Авреему. — Гвардеец Юлий Хоук. Добро пожаловать в дерьмо.
