— Не ври мне. Ты напугана. Я слышу страх в твоем голосе, — продолжал настаивать он. — Что случилось?
— Кто-то был в доме, но я в порядке, — сказала я, скрепя петлями входной двери. Машина стояла на улице нетронутой. Я запрыгнула в нее и выехала на улицу, не позаботившись даже пристегнуться ремнем безопасности. Однако, мне удалось найти лимонные леденцы в бардачке.
— Что ты имеешь в виду под «был кто-то в доме»? — спросил он. — Ты в порядке?
— Я в порядке.
— Ты можешь продолжать это утверждать, но я тебе не верю.
Я не ответила, вместо этого грызла лимонный леденец. Через несколько домов вниз по улице заставила себя остановиться. Сделав несколько глубоких вдохов, положила голову на руль. Я ничего не имела против охранника в будке.
Не думаю, что это отличная идея — переехать его.
— Я буду дома через несколько минут. Объясню потом. Просто дай мне выбраться отсюда. Я просто не могу… не могу сейчас говорить.
Дыхание. Я сосредоточилась на дыхании, продолжая крепко сжимать руками руль и пытаясь не путать педаль газа с тормозом. Другие водители, несомненно, расстраивались, когда я путала педали.
— Начинай говорить со мной, — сказал Кэл, его голос словно ласкал мое ухо.
— О чем? — спросила я. Фыркнув, потерла глаза и снова завела машину.
— О чем угодно. Если подумать, то я доверил тебе всю свою жизнь и совсем ничего не знаю о тебе. Какой твой любимый цвет?
Я усмехнулась.
— Ты серьезно?
— Это чтобы отвлечь тебя от нарастающей паники. Итак, любимый цвет?
— Синий.
Он настаивал.
— Какой именно оттенок синего?
— Который не похож ни на красный, ни на желтый, — невозмутимо ответила я.
— Есть тысячи разных оттенков синего.
— Кобальт, — фыркнула я. — Когда я была ребенком, у мамы была ваза из стекла кобальта. Мне нравилось сидеть на полу и смотреть, как солнечные лучи проникали через него.
— Где она теперь?
— Гиги разбила ее, когда ей было пять.
— Когда Гиги начала жить с тобой? — спросил он.
— Мы перешли от вопроса о любимом цвете до вопросов об опекунстве?
— Я хотел спросить тебя об этом несколько дней назад, но не мог подойти к вопросу, чтобы не показаться назойливым. Как так получилось, что ты одна воспитываешь Гиги? — спросил он, когда я свернула на Коунти Лайн роуд. — Где твои родители?
— Они умерли несколько лет назад. Гиги было двенадцать. Когда они возвращались домой с вечеринки, посвященной кануну Нового Года, в них врезался пьяный водитель на грузовике.
— Я сожалею. — И на этот раз я точно уверена, что он был искренним. — Какими они были?
