– Не возражаю, – бодро, весело сказал он. Мы все втроем дружно стали лакомиться этими разного вида кондитерскими изделиями. Потом, после окончания этого «дела», каждый из нас занялся своим. Зинаида Павловна ушла с утюгом на кухню: разогревать его на плите – для продолжения своего глаженья; ну а Владимир Алексеевич стал мне несложно показывать один из приемов борьбы «Джиу-джитсу», по его словам, выражающийся в ударе ребром ладони по шее, – постучав не сильно, но, чувствовалось, жестко ребром своей ладони по верхней, задней части своей шеи. Я тут же стал пробовать этот прием – точно также – на своей шее. Почувствовав при этом неприятное сотрясание головы, я прекратил стучать себе по шее.
Побыв у соседей – не знаю сколько еще времени – и на прощание сказав им: «До свидания», – я направился к следующим соседям по квартире, в принципе также подсознательно интересным для меня, комната которых находилась в коридоре № 1. Проходя мимо входной двери в квартиру, я посмотрел на пол около нее /двери/. Здесь часто валялась различная корреспонденция, буквально падавшая внутрь квартиры из широкой сквозной прорези в неподвижной части входной двери. Изнутри прорезь была прикрыта, прибитым к двери, козырьком, сделанным, кажется, из резины. На полу в этот момент ничего не было. Не было и никого из соседей, ни в коридорах, ни в кухне. Я ради баловства, а больше – любопытства, взял в охапку из кухни табуретку, принадлежавшую нашей семье, и установил ее около входной двери, – неподвижной части ее; забравшись на нее /табуретку/, я приподнял козырек прорези и, через образовавшуюся при этом широкую щель, стал смотреть на лестничную клетку. Делал я это не впервые, надеясь увидеть когда-нибудь человека /почтальона/, который усердно «потчует» нашу квартиру непонятно-загадочными для меня тогда, из-за того, что я еще не умел читать, газетами, письмами и т. д. Но и в этот раз мне не повезло увидеть его, хотя мое наблюдение лестничной клетки не было скоротечным. Убрав табуретку на место и быстро очутившись подле двери в комнату к очередным соседям, к которым я направлялся, я точно так же постучал в дверь и дождался слова «войдите», прозвучавшего за ней. Потянув за дверную ручку одной рукой, – но дверь не открылась тут; тогда – двумя; открыв дверь, я почти прямо с порога сказал:
– Здлавствуйте! – И, оглядевшись, через секунду прибавил, – А Славы нет?
– Здравствуй. Слава на работе, – ответила мне мать Славы, которую звали Агриппина Семеновна.
