Джераму такая мысль в голову не приходила, и он был уверен, что Тане тоже. Если учесть шум, запахи и общую обстановку, то с тем же успехом можно было бы заниматься любовью в пылеуловителе.
Хотя полового влечения к Тане Джерам не испытывал, он чувствовал смутную вину из-за того, что скрыл от нее свою находку. Но поделиться с Таней означало автоматически рассказать все Такигуши на «Фальконе», а через девять минут — Калининграду.
Убеждая себя, что не может своими действиями поставить под угрозу жизнь людей и сам исход экспедиции (судя по всем пробам жизни на Марсе не было, во всяком случае, такой, что могла бы передавать смертельную болезнь), Джерам расстегнул карман и достал предмет. Обтрепанный коричневый лоскут из тонкой кожи. Треугольной формы, три дюйма в широкой части. На свету не проявлялось никакой текстуры, никаких узоров. Наощупь очень мягкий, как замша, Джерам попытался разорвать его, но тот даже не растянулся.
Интересно, хотя, вероятно, никакого значения не имеет. Впервые Джераму захотелось оказаться на «Фальконе» — там, по крайней мере, был микроскоп.
* * *
Не может быть. Она, наверное, спит. Она должна была умереть. Те следы привели ее в кошмар.
Не тварь, не живое существо, огромная башня, сверкающая и отражающая нестерпимый свет, ранящий глаза… Бросившись прочь, пытаясь спастись под камнями, она услышала странный звук за спиной и приготовилась к смерти.
Ничего не случилось. Она лежала под камнями, невредимая, временное убежище даже оказалось покрыто мелкими кристалликами льда. Страх прошел также внезапно, как и накатил — еще один признак крайнего истощения — и впервые за долгое время она почувствовала себя хорошо. А может, лед, как всегда, помог. Или радовало, что удалось избежать смерти и теперь близилось время родов.
Подождав еще немного, она заснула.
* * *
Вылазка на Берроуз была напряженной. Сам этот район не доставил особых неожиданностей, однако постоянные изменения программы работы, исходящие от Такигуши с «Фалькона» через «Спутник», порядком трепали нервы. Во время предыдущих двух выходов Джерам работал в паре с Пресом, и тому удавалось, кстати, организовывать «помехи в связи», как только командир экспедиции начинал слишком проявлять свою власть. Таня, руководившая программой на этот раз, просто молча глотала оскорбления и нескончаемую череду уточнений, как стойкий оловянный солдатик. Если бы еще и Джерам начал выражать неудовольствие, ей бы пришлось совсем несладко, поэтому он просто молча делал то, что требовалось. Но в результате программу удалось выполнить лишь наполовину.
