— А по-моему, она ничего.
— Вот что мне нравится в тебе, Джерам, так это то, что ты миротворец. Скутер ты ведешь отвратительно, зато со всеми в дружбе. Вот такие, вроде тебя, здесь и будут жить когда-нибудь… если будут.
Иногда Джерам затруднялся сказать, шутит Прес или нет:
— Ты что, хочешь повести?
— Ну уж нет. Я лучше вздремну. — И Прес ухитрился откинуться в кресле пилота, положив ноги на панель управления, что в жестком скафандре было довольно трудным трюком.
Джерам что-то проворчал, дал задний ход и попятился до того места, где они оставили свой след. Скорее всего, это был просто камень, скатившийся с горы, вполне возможная вещь, так как Арсиа Моне был действующим вулканом. (Правда, расставленные повсюду зонды ничего не показали, Таня не упоминала и о землетрясении, «Фалькон» и Калининград молчали.)
Однако Джерам не видел поблизости валуна, лишь параллельные борозды в коричневой почве.
Ветер? Ветры на Марсе дули с ужасающей скоростью, но только не в этом районе, со всех сторон защищенном горами. Да они и не покидали его, большую часть дня они провели за работой в шести милях выше по склону. Опять же, Таня сообщила бы о любом ветре.
Надо будет спросить ее. Джерам тронул скутер назад. Внезапно боковым зрением он уловил движение — на легком ветру трепетал какой-то лоскут величиной с ладонь. На ходу Джерам подхватил предмет манипулятором и поднес поближе к смотровому стеклу, чтобы показать Пресу. Но Прес спал.
Джерам направил скутер к «Орлу», втянув манипулятор с непонятным предметом внутрь. Поглядывая на дорогу, Джерам перевел глаза на лоскут, ожидая увидеть улетевший листок инструкции по высадке или обрывок мусора, оставленного при первой вылазке. Кстати, совершенно непонятно, почему Марс называют красной планетой. Хмурое небо здесь точно такое же, как в Европе, а камни и песок скорее шоколадные, но уж никак не красные.
А предмет оказался куском коричневой ткани. Или шоколадным пером.
* * *
Когда она проснулась, большая луна уже садилась, Великий остался позади. Слишком поздно, чтобы продолжать свой путь. Удивительно, что никто не съел ее, пока она спала. Теперь надо торопиться.
Однако она была слишком слаба, а недавно поглощенный хлеб заставил еще сильней почувствовать голод. Она приняла хлеб как дар священных лун, но на этом месте удалось отковырнуть только еще несколько крошек.
Отдохнув немного, она собралась с духом и двинулась дальше. Теперь следы вели вниз по склону. Может впереди ее ждет еще одно поле хлеба. В любом случае нельзя оставаться на прежнем месте.
