Тотчас же Чарли схватил меня за рукав: «Давай смоемся, Бен!» — и потащил в коридор. Вслед за нами выбежал Хьюи, а за ним, как привязанный, — этот дурачок Блин. В зале для репетиций, где находилась примерно сотня ребят, гам стоял невообразимый. Не надо было большого ума, чтобы догадаться: приходили агенты секретной службы.
После всеобщих выборов мы порядком удивились: стало возможным то, во что еще полгода назад не верилось. Сенатор Джек Уилок, самый известный выпускник Академии имени Готорна, выдвинул свою кандидатуру на пост президента от реакционного движения «Новых правых» и в предвыборной борьбе обскакал как нынешнюю президентшу-демократшу, так и ее соперника от республиканской партии. Несколько лет Уилок состоял членом попечительского совета академии, и в древних запыленных отчетах значилось, что и он, и мистер Кеммельман были выпускниками 1968 года. Эти факты плюс появление людей в черных костюмах позволяли заключить, что, возможно, однокашник нашего педагога заехал к нему на пару минут поболтать.
…Короткая передышка закончилась. Чарли жестом предложил двигаться дальше. Надо было подчиняться.
Мы бросились по коридору, завернули за угол и тут остановились: до нас донесся звук закрываемой парадной двери. По фасаду шли высокие готические окна, и через них далеко вдали были видны Белые горы, покрытые густым заснеженным лесом. Внизу у подъезда на широкой полукруглой подъездной аллее пыхтел с невыключенным мотором шикарный, сверкающий лаком лимузин. По левую сторону от него стоял наш хормейстер со своими двумя сопровождающими. Один из них указывал Кеммельману в направлении машины.
— Видали, какого калибра железка у этого парня? — прошептал Чарли. — По меньшей мере тридцать восьмого. У него под мышкой спрятано. Такая штука может проделать в человеке дырку величиной с грейпфрут.
— А если в Блина попадет, то вообще хоронить будет нечего, — пробубнил Хьюи. — А не послать ли нам его на разведку?
Блин отпрянул назад, мотая головой. Тут уж ему стало не до смеха.
— Гляньте, парни! — воскликнул я. — Гляньте!
Когда мистер Кеммельман приблизился к лимузину, шофер открыл заднюю дверцу, и из машины появился Джон Исайя Уилок.
Мы прильнули к окнам, как ребятня прилипает к витрине кондитерской. Человек, стоящий внизу, не был красивым в классическом смысле, но его выразительные черты приковывали внимание. Пышная корона аккуратно причесанных, серых с проседью волос придавала его облику особую значительность. Отливали синевой выбритые щеки, глубокие морщины залегли у крыльев носа, около глаз обозначились «гусиные лапки». Этот человек был надежен и основателен, как заснеженные горы вдали, явно из тех, кто везде чувствует себя как дома. Уилок показался мне симпатичным. Но когда он пожал руку мистеру Кеммельману и как-то принужденно его обнял, что-то внутри меня екнуло. Он улыбался неестественно. Это была улыбка хищника.
