Полковник вынул изо рта сигару и, повернув голову, взглянул на меня. Лучи заходящего солнца и пароходных фонарей освещали его лицо каким-то двойным фантастическим светом. Сверкающие глаза и кустистые седые брови, сросшиеся над крючковатым носом, делали его похожим на хищную ночную птицу. Я знавал бывалых солдат, которым легче было вынести свист пуль рядом с собой, чем пронизывающий взгляд этого ветерана.
Правда, со мной он обращался дружески.
— Одному Господу известно, — пробормотал он, — какие опасности сопутствуют нашему предприятию. — Он сказал это так тихо, что шум гребного колеса почти заглушал его голос. Широким жестом он обвел пространство от Миссисипи на востоке до Арканзаса на западе.
— Это могло бы всех нас разогнать, а не объединить. Поэтому сомневайся сколько угодно, пока не состоялось наше рандеву с крейсером. Надеюсь, что в этот момент еще смогу на тебя положиться.
Полковник…
— Я всегда ведь мог полагаться на тебя. Не пойти ли нам в кают-компанию? Столько кругом воды, что ужасно хочется выпить.
— Пойдемте, сэр.
В кают-компании я увидел Мейхью, торговца хлопком. Он встречался нам в Мемфисе, когда шла посадка на пароход. И тогда уже показался каким-то подобострастным занудой. Мейхью сидел за столиком в компании еще двух мужчин. Он махнул нам рукой: мол, присоединяйтесь. Полковник направился прямо к ним, я последовал за ним с еле сдерживаемым недовольством. Народу в салоне было мало, никого больше мы не знали, поэтому выбора не оставалось — приличия есть приличия.
В углу кают-компании группа музыкантов играла что-то в стиле «дикси»[3].
Мейхью и его товарищи поднялись, принимая нас в свою компанию. Нам представили пожилого человека, майора Пеннела, «последнего солдата армии Северной Вирджинии». Пустой рукав его сюртука был аккуратно подколот. Третьего — молодого человека — звали Брэдли Мейхью. Не сразу можно было найти какое-либо сходство между торговцем хлопком и его отпрыском. Мейхью-реге[4] массивный, грубоватой наружности, Мейхью-fils[5] — блондин лет девятнадцати, с тонкими чертами лица. При рукопожатии я ощутил холодную и влажную ладонь. Он как-то съежился под свирепым взглядом полковника и посмотрел на меня, как бы ища поддержки. Мы были почти одногодки, я постарше лишь на несколько лет. Меня представили просто: «Гравуа, секретарь полковника Суало». Как только мы сели, стюард принес еще два стакана и бутылку виски.
— Не вы ли тот самый полковник Суало, который служил в штабе Альберта Джонстона
