– Вы нарочно злите меня! Нарочно издеваетесь надо мной! – Из глаз Александрин брызнули слёзы. – Я помогала княгине вас искать, сбилась с ног, а вы…
– Думаю, вы сбили не ноги, а колени, – холодно заметил Сергей. – Ползая по кустам и подслушивая то, к чему не имеете никакого касания. Право, уж и не знаю, как вам объяснить, что не стоит совать свой чрезмерно длинный нос в чужие дела. Ей-богу, только одно меня радует в моём завтрашнем отъезде, – что ваша унылая физиономия больше не будет отравлять мне существование. Надеюсь, вы знаете, как вернуться отсюда в Бобовины? Как раз успеете к третьей фигуре мазурки! И будете иметь в вашем грязном платье бешеный успех!
– Как вы смеете… – ахнула Александрин, но Сергей уже не слушал её: ему на глаза попался узел, забытый Варей под старой елью.
– Варвара Трофимовна забыла свои грибы, я должен ей их отвезти! А вы возвращайтесь в имение! – Сергей подхватил узел и взлетел в седло. Глядя сверху вниз на растерянную кузину, с насмешкой посоветовал: – Держите прямо отсюда на колокольню церкви – и через час как раз будете на месте! Все будут счастливы вас вновь узреть! Я уверен, никто здесь ничего подобного не видал с февраля, когда на селе сжигали чучело Масленицы! Произведёте фурор, Александрин! Н-ну, Рогдай, пошёл!
Застоявшийся конь ударил копытами – и взял с места в галоп. Вихрем взметнулись палые листья, всадник пронёсся по косогору и исчез из виду. Александрин осталась одна. Испуганно осмотревшись, она шарахнулась в сторону от метнувшейся по стволу белки, едва удержалась на ногах, кинула взгляд на перепачканное платье, на измазанные до самого локтя перчатки… и расплакалась, зло и бессильно.
* * *
Раннее утро тронуло сукно письменного стола блёклым светом. Сидящая за столом Вера вяло провела пальцами по размытой полоске, но голова немедленно отозвалась болью, и княгиня, застонав, схватилась пальцами за виски. «Скажите на милость, что хорошего люди находят в праздниках?!» За прошедшую ночь Вера не уснула ни на минуту, голова гудела от голосов, шума, смеха, музыки, треска фейерверков и воплей Александрин. О, Александрин…
Вчера в сумерках, когда бал уже гремел вовсю и готовились пускать фейерверк, к Вере подбежала запыхавшаяся Аннет и испуганным шёпотом сообщила, что Александрин лежит у неё в комнате с истерическим припадком.
– Боже, что на этот раз?!
– Понятия не имею! И платье у неё в ужасном виде! Маменька, право, лучше бы вам к ней подняться! А я постараюсь занять гостей.
