И тут она вдруг сказала:
– Ну вот, Аркея, время мое пришло.
Звучало это чертовски окончательно, и я решила, что она увольняется. И сдулась, потому что наша дуреха мне нравилась. Я сказала:
– Эх, дорогуша, мы здесь-у-нас будем по тебе скучать.
А она засмеялась:
– Не-не-не, я не ухожу. Я подамся в суши.
Я похлопала ее по плечу, решив, что слышу мусор в ее системе. Рыбеха наша хоть и дуреха, но далеко не простая – она и здесь-у-нас круче многих, и всегда была особенной. В Грязюке она была умницей, выдающимся ученым и королевой красоты. Именно так – бесперая двуногая гениальная королева красоты. Либо верь, либо в дверь, как говорит Шире-Глюк.
Рыбеха провела с нами три с половиной децы и только тогда проговорилась насчет королевы красоты. Наша команда травила конец смены – она, я, Дюбонне, Шире-Глюк, Тетя Шови, Бульбуль, Наживчик, Глынис и Фред – и мы все чуть не потеряли нашу О.
– Вау, – сказал Дюбонне. – А за хмырь во всем хмыре ты выступала?
Я не поняла вопроса, но уловила, что это типа подколка. Трижды шлепнув Дюбонне, я предложила ему уважать чужую культуру.
Но Рыбеха ответила:
– Эй, все-подряд, спрашивайте сколько влезет. Это на деле такая глупость. Чего люди запариваются по такой фигище, я вообще не втыкаю. Мы должны быть прогрессивными и просвещенными, а нам по-прежнему важно, как женщина выглядит в купальнике. Прошу извинить: двуногая женщина, – добавила она, усмехнувшись. – И – нет, хмырь во всем хмыре как-то не по моей части.
– Если ты так к этому относишься, – сказала Тетя Шови, уставясь на Рыбеху серьезными глазищами и переплетя все восемь рук, – зачем тебе это было надо?
– По-другому сюда-к-нам было не выбраться, – ответила Рыбеха.
– По чесноку? – спросил Бульбуль за секунду до того, как я выпалила то же самое.
– По чесноку. У меня в загашнике ценный металл за внешний вид и аттестацию качества продукции плюс полная оплата обучения, мой выбор вуза…
Рыбеха улыбнулась, а я думала, что она ровно так должна была улыбаться, когда ее объявили Королевой Бесперых Двуногих Гениальных Леди, или как там у них это называется. Не то чтобы неискренне, нет, но лицо двоеходика – всего лишь группа мышц, и я могла поклясться, что Рыбеха своей улыбке научилась.
– Я копила деньги как одержимая, чтобы получить после вуза еще одну степень, – продолжала она. – Геология.
– Грязючная геология, м-да, – сказала Шире-Глюк. Когда-то ее звали Шерлок, но Шире-Глюк первой признает, что ума ей недодали, зато глючит ее не по-детски.
