Набрав полные пригоршни зеленой фасоли и картофеля, я сложила их в подол фартука, как в сумку для сокровищ. Выбравшись на свет, я потушила фонарь. Мысль о фасоли и картофеле, приготовленном с солониной, которую я ранее заметила на кухне, заставила меня проголодаться, и я рысью понеслась на кухню.
Вдруг мое внимание привлек громкий сигнал автомобиля. Машина шерифа Джефриса проехала по траве к дому. Мое сердце затрепетало. Я никогда не думала, что приезд шерифа вызовет в моей душе волнение, но поймала себя на мысли, что ожидала его визита с нетерпением. Я подняла руку, чтобы приветственно помахать, забыв, что обеими руками держу фартук с овощами. Фасоль и картофель рассыпались по крыльцу. Я отряхнула грязь с фартука и пошла встречать гостя.
— Где дети?
— Спят. По крайней мере, я надеюсь.
Его губы изогнулись в улыбке, пока он доставал что-то из кармана.
— Это вам. — Он протянул мне телеграмму.
Мое сердце радостно забилось, пока я не прочитала слова, напечатанные на бумаге.
Мама заболела. Оставайся на месте. Скоро напишу.
С любовью, папа.
Мои ноги сами сделали несколько шагов, пока я еще раз перечитала строки. Мама заболела? Насколько серьезно? Чем — испанкой?
Я тяжело опустилась на край крыльца и прислонила голову к столбу, который поддерживал крышу.
Я еще раз поднесла к глазам телеграмму и заставила себе ее перечитать.
— Что случилось? — Кадык шерифа качнулся, а шляпа привычно закрутилась у него в руках.
— Моя мама заболела. — Произнеся слова вслух, я осознала, что они стали реальностью. В уголках глаз застыли слезы. Я не могла на него смотреть.
— Что вы сказали?
Я посмотрела ему в глаза.
— Я беспокоюсь о ней.
Его глаза сузились.
— А разве ваш отец не позаботится о жене?
— Конечно, позаботится. Но, может быть… — Я снова посмотрела на черные буквы на белой бумаге. Папа велел оставаться здесь. Но разве я не была нужна маме?
— Вы же не собираетесь бросить этих детей, правда? Разве не из-за них вы приехали сюда?
Моя голова дернулась в его сторону.
— Да я даже не знала о них, пока не приехала сюда! Я думала, что тетя Адабель быстро поправится. Я думала… — Я махнула рукой и закрыла глаза. — Не важно, что я думала.
— Но вы же останетесь. Не так ли? — Голос сорвался, лицо застыло.
Паника, ясно как день.
Собрав всю волю в кулак, я отбросила сомнения и вновь обрела твердость.
— Разве здесь, в округе, некому позаботиться о детях, пока не вернется их отец?
Голова шерифа качнулась, потом еще раз, и еще. Как качели, которые раскачали и некому остановить.
