Разве только день прошел с тех пор, как я приехала? Та девушка, которая вчера сошла с поезда, была так не похожа на меня сегодняшнюю…
Сейчас мне удалось разглядеть больше, чем в день приезда, несмотря на завесу дождя. На большой вывеске было написано «Галантерея Криншоу».
Рядом с магазином нашего немногословного водителя стояли другие здания, но я не удосужилась прочитать название каждого. За скромными витринами промелькнули несколько домов. Потом городок закончился, началась открытая местность с нетронутой землей, на ней располагалась церковь с белым шпилем, а с другой стороны было кладбище, все в каменных надгробиях.
Мистер Криншоу припарковался близко к белому заборчику, огораживающему святую землю, и заглушил мотор. Он протянул мне зонтик, а сам взял еще один. Дождь усилился, будто подстегивая нас еще быстрее бежать к свежевырытой могиле. Джеймс и Дэн старались вести себя достойно. Мы с Олли держали их за воротники рубашек, пытаясь заставить стоять под зонтиками. У ямы находился мужчина. Его лицо напомнило мне папину собаку, всю в складках, с вечно грустной мордой. В руках он держал черную книгу, и я предположила, что это Библия.
Возле него на земле стоял гроб, его свежевыструганные края уже были измазаны землей. Я попыталась представить, как тетя Адабель мирно лежит внутри — чистая и холодная. Не та тетя, которую я видела на смертном одре, а та, которую я помнила с детства. С мягкими кудрявыми волосами и смеющимися глазами.
Олли, наверное, думала о том же. Она просунула свою ладошку в мою.
— Мама всегда говорила, что, когда идет дождь, спится лучше всего.
Я сжала ее руку и попыталась выдавить скупую улыбку, но боковым зрением следила за Джеймсом, который навис над ямой, наклонившись вниз. Дэн пробрался вперед, чтобы присоединиться к брату. Оба стояли теперь вне досягаемости моего зонтика, волосы прилипли к головам, одежда облепила маленькие фигурки. Я передала Дженни в руки Олли и пошла к ребятам. Черная грязь набилась в ботинки и сочилась от лодыжки вниз. Я потрясла ногой, подошла к Дэну и привлекла его ближе к своей юбке. Он схватился за ткань своими пухленькими пальчиками, как я и хотела. Затем я положила руку на плечо Джеймса, привлекая малыша к себе. Оба мальчика стояли теперь наполовину скрытые от дождя моим зонтом.
Я не слышала слов проповедника. Вместо этого мой взгляд блуждал по моим маленьким подопечным. Я подумала об их отце-солдате. Он не увидел рождения дочери и не присутствовал при последнем вздохе жены. И теперь их друг, которому доверили заботиться о детях, тоже покинул их, оставив детей на мое неопытное попечение. На меня — совершенно незнакомого человека! Я ему напишу. Успокою, рассказав о положении вещей в семье и доме.
