Эта небольшая речка, рассекающая Осло, была как бы негласной границей между городом богатых — Западным и городом тружеников — Восточным.
— Но это же ужасный район! — со всей непосредственностью хорошо устроенного человека воскликнула Вита.
— А где еще может приютиться беглый пленный? В районе бульваров, в Вестканте, где расположен особняк твоего отца? Вряд ли мне сдадут там комнату… А мастер Андреен не только работал в нашей конторе «Совэкспорт», но и по убеждениям примыкал к коммунистам. Я думаю, он поможет мне устроиться на работу.
— На работу?
— Но вот ты же устроилась? — усмехнулся он. — Будем вместе помогать великому германскому соседу…
— Но какую работу может предложить тебе мастер? Ведь ты же инженер!
— Сомнительно, чтобы кто-нибудь предложил мне пост инженера, — сурово заговорил он, пытаясь заставить ее оторваться от прошлых представлений. — Но, кроме того, я еще и термист, и механик, и, говорят, хороший. Вот, исходя из этого, я и стану строить свою новую жизнь.
— И я не увижу тебя? — жалобно проговорила она.
— Почему же? Когда у меня заведутся кроны, я приглашу тебя на танцы. Там, на левом берегу Акерс-эльв, были недурные дансинги для рабочих парней и их подружек, если немцы их не закрыли.
— Перестань! — воскликнула она. И вдруг заплакала, опустив голову на руки. Слезинки скатывались меж тонких пальцев.
Вот уж этого он не мог вынести. Прижав ее голову к груди и целуя плачущие глаза, он поклялся:
— Я всегда буду рядом с тобой! Если ты чуть-чуть посвистишь, я сразу прибегу…
И добился своего: она снова заулыбалась. Теперь уже разлука не казалась такой страшной.
— Но этот день и завтрашний ты отдашь мне? — только и попросила она. И сама же успокоила: — А завтра вечером наши друзья отвезут тебя в Эсткант. И у тебя будут мой служебный телефон, и мой домашний телефон, и будут еще телефоны наших друзей.
— Отлично! — весело воскликнул он. — По крайней мере мне не грозит безработица. У дядюшки Андреена тоже есть телефон, и я буду сутками сидеть возле него.
— Не шути так жестоко! — попросила она.
И он сам испугался, увидев ее такой, как в самый последний день в Осло, когда было совершенно ясно, что он вот-вот исчезнет навсегда из ее жизни, хотя было совершенно не ясно, удастся ли ему добраться до родины? — немцы, невзирая на свои торговые договоры с Россией, к русским, оказавшимся в Норвегии, отнеслись очень враждебно.
Вот такой же растерянной была Вита в те два дня, что еще подарила им война. Все было не ясно: позволят ли немцы вывести из норвежских портов советские корабли с рудой и машинами, с отъезжающими советскими работниками посольства и торгпредства и нескольких закупочных комиссий, — все страны раздвинулись, все границы ощетинились, мир оказался разделенным воюющими армиями…
