На лице Алксниса — бодрящая улыбка. Он дает сигнал на посадку.
На кратком разборе полета начальник ВВС одобрил инструкцию, похвалил ее авторов. Товарищи от души поздравляли нас с успехом.
— А бомбер-то из тебя неплохой получился, — кольнул Залевский, вспомнив мои возражения против перевода на бомбардировщики.
Вскоре меня назначили командиром головного серийного самолета ТБ-3 для снятия с него летных характеристик. В начале тридцатых годов обработка летных данных производилась по спидобарографу, который мы в шутку прозвали обезьянкой. Прибор воспроизводил колебания высоты и скорости полета. То был строгий контролер, фиксировал любую ошибку, любое отклонение от заданного режима.
Таких отклонений я пуще всего боялся: с одной стороны, хотелось как можно лучше выполнить задание, с другой — оправдать похвалу Я. И. Алксниса. Эти несколько разноречивые мотивы — сознание долга и честолюбие — преследовали все-таки одну цель, побуждали к сосредоточенности в полете, пунктуальности в расчетах. Снятая в воздухе спидобарограмма походила скорее на чертеж, выполненный с помощью рейсшины, чем на автоматическую запись скоростей и высот.
После моих успешных полетов — сначала с Я. И. Алкснисом, а затем самостоятельно — для снятия летных характеристик с ТБ-3 — на меня обратил внимание Андрей Борисович Юмашев. С тех пор стал он моим заботливым наставником.
Спустя некоторое время НИИ ВВС поручили обучить полетам на ТБ-3 командиров авиачастей Дальневосточного Особого военного округа. В числе четырех испытателей А. Б. Юмашев взял и меня. Под его руководством я прошел превосходную школу командира тяжелых воздушных кораблей.
* * *
Серый зимний день. Полетов нет: высота нижней кромки облаков всего около тысячи метров. Летчики занимаются каждый своим делом: один читает конспект, другой учебник, третий делает в блокноте какие-то расчеты. Все неразговорчивы, злы. Нелетные дни в последнее время стали слишком частыми. Я тоже этим недоволен: позарез нужен хотя бы один день, чтобы завершить программу испытаний.
Открылась дверь, и вошел посыльный. Меня вызывали в штаб. «Сейчас какое-нибудь общественное поручение подкинут», — подумал я.
В штабе мне приказали срочно готовить свой ТБ-3 к полету. Вот те раз!
— Будем нашу технику показывать иностранной делегации, — сказал комбриг Залевский.
— Иностранной? — удивился я.
— Да, итальянской. И принесло же их именно сегодня, когда…
— Что, облака низковаты?
— Какие к черту облака! — неожиданно вспылил комбриг. — На истребитель некого посадить!
