Моторы работали хорошо, и мы решили вырулить самолеты на твердую площадку. Она вполне обеспечивала благополучный взлет. Можно было бы, конечно, взлететь и с картофельного поля, если бы перед нами не встало так много неизвестных. Первое — бензосистема с пятью баками. Второе — гидравлическое убирающееся шасси. Третье — расход горючего. Четвертое — летные характеристики самолета и особенности техники его пилотирования.
Первым порулил я. Будь оно неладно, это управление шиворот-навыворот, никак не приноровлюсь. Еле выполз на ровное травянистое поле. Следом подрулил Михаил Александрович Нюхтиков. Тоже на чем свет клянет польских конструкторов.
— Надо их сделать человеческими, — категорически говорит он о секторах.
— А как? — возражают наши инженеры. — Инструментов-то нет, расходных материалов тоже. Веревочки, что ли, подвязывать прикажете?
Михаил Александрович сердито сплюнул:
— А, леший с ним. Полетели.
Тут, однако, сомнение взяло и меня: как убрать, а главное, выпустить шасси аварийно, если они окажутся неисправными. Для их опробования на земле нужно «подвесить» самолет, требуются подъемники.
Я предлагаю до ближайшего аэродрома лететь с выпущенными шасси.
— А запаса горючего хватит? — спрашивает инженер Печенко. — А вы знаете, как переключаются бензокраны на баки?
Но лететь все-таки надо. Берем курс на мой родной Бобруйск, в котором мне так и не удалось побывать со времени призыва на военную службу.
Польский «лось», оказывается, вполне современный бомбардировщик. Если бы не управление моторами, лети себе и пой. Но приходится все время помнить об обратной установке секторов. Ошибка может дорого обойтись.
Подлетаем к Бобруйску. Что еще за наваждение? Вокруг самолетов, как клочья ваты, появляются белые облачка. Это разрывы зенитных снарядов. Видимо, никто не предупредил противовоздушную оборону города Бобруйска о нашем прилете на «лосях».
К нашему счастью, артиллерийская подготовка бобруйских зенитчиков оказалась не на должной высоте. Иначе мне не пришлось бы писать эти строки.
На следующий день мы благополучно перелетели на свой аэродром. Польские самолеты, вопреки предсказаниям их бывших летчиков, оказались предельно простыми в технике пилотирования. «Лосей» продемонстрировали нашему правительству на земле и в воздухе. Потом решили поосновательнее познакомиться с ними, провести в НИИ ряд испытаний.
Тут-то и стряслась беда. Был обычный рабочий день. Каждый выполнял свое привычное дело. Инженер-летчик Кощавцев выруливал на старт истребитель И-15 «чайка». Этот самолет имел герметическую кабину, впервые сконструированную инженером Щербаковым для оснащения боевых одноместных машин, и обзор на нем, прямо скажем, был ограниченный. Летчик-испытатель Лисицын тоже рулил на польском бомбардировщике ПЗЛ «лось». Во время рулежки они столкнулись. Самолет Лисицына рубанул винтом по кабине истребителя, в которой находился Кощавцев. В одно мгновение молодого инженера-летчика не стало.
