Я встал на ноги. Пятки болели от удара, причем правая довольно сильно. Огляделся. Кусок асфальта, с землей и остановкой, на котором я находился, был окружен красной линией. Она слегка подсвечивала окружающий лес, которой стоял вплотную к «плато» с остановкой, на котором находился я. В одном месте даже начинал заниматься небольшой костер — там кусок дерева упал прямо на эту красную линию Вообще, она, эта полоса, напоминала оплавленный кусок металла. И достаточно быстро остывала. Красная полоса начиналась там, где пятно вошло в землю, там было уплотнение, потом превращалась в кривой эллипс, окружающий мое «плато», и заканчивалась еще одним уплотнением в том месте, где вышло из земли. Этакое веретено. Пахло плавленым гудроном, так как пахнет при ремонте дороги. Полоса, которая подсвечивала мне все то, что я мог разглядеть, практически остыла. Надо было подсветить себе чем-нибудь. Я потянулся за телефоном, и резко одернул руку. Телефон был горячий, очень горячий. Именно он так припекал мне во время этого события. Такой горячий телефон скорее всего уже не заработает, сгорел. Надо что-то другое. У Жеки из рюкзака торчал ручной фонарик, с динамо-машинкой. Случайно в глаза бросился мне, пока мы курили. Подошел, прихрамывая, к куче наших вещей. Нащупал рюкзак, он самый высокий, на нем фонарь. Начал качать рукоятку. Работала только треть диодов, фонарик тоже был горячий. Огляделся. В тусклом свете ничего не было видно. Только тот же асфальт, остановка. Поднял голову. В небе были звезды. Яркие, крупные, высокие. Узнал Большую Медведицу. По ней нашел Полярную Звезду. Она была довольно близко к зениту. Сильно ближе, чем у нас на Юге, да и в Подмосковье — успел заметить пока пили на балконе вчера. На глаз, Полярная отстояла от зенита градусов на тридцать. Значит, широта где-то шестьдесят. Только я в упор не помню, что там на той широте. И холоднее, опять же, чем в Подмосковье. Хотя, может из-за того что утро раннее.
С той стороны, откуда пришло пятно, начало светлеть небо.
«Б…! Где я!? Где все? Где городок!?? Что с пацанами!?». Последняя мысль привела в чувство — я пошел, хромая, в тем кустам, через которые они пошли в городок. Там была тропинка, она обрывалась у красной полосы, почти уже остывшей. Дальше был уступ, сантиметров в семьдесят вверх, и начинался лес. Обычный, насколько я мог разглядеть в темноте, сосновый бор. Было очень темно. Никаких источников света, кроме звезд и моего фонаря больше не было. «Ну, может ребят не задело, успели уйти», подумал я. Эта мысль несколько успокаивала — с ребятами я хорошо сдружился за то время, пока мы вместе работали, и, как старший в команде, чувствовал за них некоторую ответственность.
