– Ты – потрясающий, ты это знаешь? – целуя его в шею с улыбкой на губах, произнесла Элисон.
Чем он заслужил ее доверие? Оно звучало в ее голосе, светилось в ее неповторимых глазах, но Максимо не был уверен, что сможет соответствовать всем ее надеждам.
Они долго лежали молча. Максимо в истоме гладил ее тело. Она вздохнула, и он вдруг понял, что хочет знать о ней все, кем она была и почему стала такой. Раньше ему подобные вещи были безразличны. Его не интересовало прошлое других.
– Расскажи мне о своей сестре, – произнес он.
– Она была моим самым лучшим другом. – Элисон устроилась у его груди, как в норке. – Она не поддавалась болезни, всегда улыбалась, даже когда ей было очень плохо. Кимберли склеивала нашу семью, когда же ее не стало, все распалось. Родители разошлись.
– Сколько тебе было лет?
– Двенадцать, когда она умерла.
– Они не имели права расходиться: ведь ты в них нуждалась.
– Но мой отец просто не смог больше жить дома, не мог смотреть на нас с мамой и не вспоминать. Так мы с мамой и остались вдвоем.
– Она тоже тобой не занималась?
– У нее хватало своих забот. Она привыкла во всем полагаться на отца. Без него она совершенно растерялась… утратила точку опоры. Нельзя ни на кого так сильно рассчитывать, потому что этот человек может взять и уйти. Но ты все сам знаешь.
– Да, – медленно произнес он. – Но я не зависел от Селены. Это она зависела от меня. Я ее подвел, и последний месяц своей жизни она чувствовала себя совершенно несчастной.
– Макс, это несправедливо. Ты ничего не мог сделать для Селены, как и я для своих родителей.
Максимо молчал. Чем ей возразить? Она была ребенком, а он – взрослым мужчиной, мужем Селены, которая в отчаянии погружалась в депрессию, а он ничего не понял. Она сказала ему, что не желает разговаривать, он же просто с этим согласился, потому что устал от нее.
Элисон провела ладонью ему по груди, и у него мгновенно напряглись мышцы на животе, тело заныло от желания снова насладиться ею. Если бы на нее отзывалось только его тело, это было бы не так опасно, но у него в груди зрели и другие чувства, стоило ему посмотреть на Элисон, стоило коснуться ее. Это чрезмерно. Он подобного не предполагал.
Максимо думал о словах, сказанных ему отцом. О тесте на беременность. Элисон ведь упомянула, что если в лаборатории с самого начала перепутали пробы, то вполне возможно, что они и потом ошиблись. И он – не отец ребенка.
Если это так, то она свободна вернуться домой и им не придется вступать в брак.
