Однажды ночью Соломон проснулся в полнейшей темноте. И независимо от того, сколько бы он ни пытался проморгаться, темнота не исчезала.
- Свет, - проскрежетал он. - Где чертов свет!
Раздался чиркающий звук в темноте, и вскоре забрезжил желтый огонек света, принося с собой желанное облегчение.
- Больше не гаси его, пожалуйста.
- Прости, - шокировано прошептала Хаос. - Они сказали, что мы должны экономить свечи, а ты так крепко спал, и я подождала, пока ты не провалишься в по-настоящему глубокий сон.
Слыша, что она вот-вот расплачется, он придвинулся к ней ближе.
- Эй, - прошептал Соломон негромко, протягивая руки, чтобы взять фонарь и поставить его рядом с собой. Повернувшись к Хаос, он заключил девушку в объятия.
- Прости. Ты не сделала ничего плохого, - Соломон прижался поцелуем к ее щеке, затем к виску, сжимая ее сильнее. Она захныкала и прижалась к нему еще теснее, и в это мгновение он осознал, насколько Хаос была напугана
- Я с тобой, - прошептал он, повалив ее на матрас, чтобы быть еще ближе. Соломон задался вопросом, ответ на который было сложно определить: как долго он не обнимал ее подобным образом? И обнимал ли он ее вообще? И тогда он вспомнил дни тепла и ее пения. Ее запах и нежность, ее бесконечную заботу. Она оберегала его, защищала. Это заставило его тело испытать болезненное желание заняться с ней любовью.
- Как дела у моей красивой девочки?
Она уткнулась лицом в его шею и крепче сжала его в своих объятиях, затем всхлипнула.
- Нет, нет, только не это, - торопливо проговорил он. Его отчаянное желание успокоить ее заставило испытать внезапную боль каждой частичкой своего тела.
- Не стоит. Что это на тебе? Ты что-то сшила? Это, что, твоя свадебная пижама? - поддразнил он ее. Казалось, будто она сшила себе штаны и простую рубашку из простыни. Его тело внезапно испытало прилив желания избавить ее полностью от этой одежды, чтобы он смог вновь увидеть ее обнаженное тело.
Раздался приглушенный смешок, и он притянул ее лицо для нежного поцелуя. Она издала негромкий стон, и ее губы задрожали под ним, вызывая в нем еще больше ненасытного желания. Затем на смену этим ощущениям пришли отчаянно-болезненные.
- О, Боже, - прошептал он, - мне нужно в туалет.
Хаос подскочила на ноги и поспешила в угол комнаты, затем вернулась со стеклянной банкой с закручивающейся крышкой. В ту же секунду его член дернулся от невероятного давления противоречивых потребностей, и, прежде чем он успел задаться вопросом, как собирается сделать это здесь, при ней, она опустилась на колени и приспустила его больничные голубые штаны. От вида шрамов от ожогов на своем теле его охватил неистовый страх. И затем она обернула пальцы вокруг основания его члена, и все мысли в одно мгновение улетучились, когда она направила его в стеклянную банку. Его тело облегчилось без единой капли сомнения, в то время пока его разум сосредоточился на кратком ощущении ее пальцев на его плоти.
