Чьи-то руки за спиной, схватили его за голову, и темная фигура приблизилась, держа в руках металлический инструмент, не обращая внимания на слова и ярость Соломона. Соломон пристально посмотрел на инструмент, а затем зарычал и постарался вырвать голову из крепкой хватки. Он никогда не видел ничего похожего или более пугающего, чем это. Этот предмет напоминал стальной шприц.
Прямо перед его лицом мужчина нажал на что-то, и вперед выдвинулось множество крошечных бритв, и затем они спрятались обратно, когда он нажал на этот инструмент снова, также непринужденно, словно на шариковую ручку марки «Bic pen».
- Это поможет мне вытянуть из тебя все твои грехи, сын мой, - пробормотал он, когда приставил инструмент к шее Соломона. Острый укол произошел одновременно со щелчком инструмента. - Вот видишь, все не так уж страшно, не правда ли? Всего лишь еще несколько таких уколов.
Он перемещал инструмент по всему его телу без определенной последовательности, что-то монотонно бубня о душевном равновесии. Соломон силился рассмотреть, что же он делал, и увидел, как его кровь заполняет полую часть инструмента. Когда она доверху наполнилась, монстр открыл заднюю часть приспособления и слил содержимое в металлическую чашу.
Он начал с его шеи, переходя к рукам, затем двигаясь к ногам и стопам.
Соломон рычал и тяжело дышал, превозмогая волну тошноты. У него кружилась голова. Сосредоточиться было не на чем. Он не мог смотреть на Хаос, видя ее глаза, поэтому просто прикрыл веки и отдался на милость чувству тошноты. Но ее неизменный, сломленный плач продолжал сокрушать его. Она была вне досягаемости, недоступна для его утешения, и поглощена болью, охваченная тисками настоящей агонии.
Как и он сам.
- А теперь, - проговорил монстр, поворачиваясь к толпе прихожан с чашей, наполненной кровью. - Перерождение! - прокричал он, пребывая в состоянии неистового триумфа.
Хрипы Соломона превратились в едва уловимые звуки, когда четверо подошедших к нему, наконец, развязали его.
- Не надо... не делайте этого, - проговорил он, когда ему удалось освободиться от них.
- Неееееееет! Неееееееееееееееееет! - надрывно кричала Хаос, когда толпа начала свое заунывное пение, недостижимое и непонятное для отличной от их сознания действительности.
Гроб с закрепленными на нем ремнями был открыт, обнажая черный атлас. Соломон кричал и извивался в ужасе, беспорядочно пинаясь. Когда его укладывали в ящик, он уперся двумя ногами в стороны и начал выталкиваться со всей силы. Группа людей, удерживающая его, отшатнулась назад, когда гроб отклонился на пару футов.
