Госпожа Герэн, обернувшись ко мне, спросила, решилась ли я?
– Да, мадам, я готова на все, – ответила я ей несколько вызывающим тоном, который ее весьма порадовал, – на все, чтобы заработать денег.
Нас представили нашим новым товаркам, среди которых моя сестра была уже достаточно известна и которые, питая к ней дружеские чувства, пообещали позаботиться обо мне. Мы пообедали все вместе; одним словом, таково было, господа, мое первое вступление в бордель.
Мне не пришлось оставаться там слишком долго без применения. В тот же самый вечер к нам явился один старый негоциант, закутанный в плащ с ног до головы; с ним-то госпожа Герэн и свела меня для почина. «Вот, очень кстати, – сказала она старому развратнику, представляя меня. – Вы хотели, чтобы не было волос, господин Дюкло: гарантирую вам, что у этой их нет».
«Действительно, – сказал этот старый чудак, пристально разглядывая меня, – она и впрямь совсем ребенок. Сколько тебе лет, крошка?» – «Девять, сударь». – «Девять лет… Отлично, отлично, мадам Герэн, вы же знаете, как мне нравятся такие. И еще моложе, если у вас есть: я бы брал их, черт подери, прямо от кормилицы». Госпожа Герэн, рассмеявшись этой шутке, удалилась; нас со старым развратником заперли. Подойдя ко мне, он два или три раза поцеловал меня в губы. Направляя своей рукой мою руку, он заставил меня вынуть из его брюк орудие, не представлявшее собою ничего внушительного, и, по-прежнему, действуя без лишних слов, снял с меня юбчонки, задрал рубашку на грудь и, устроившись верхом на моих ляжках, которые он развел как можно шире, одной рукой открывал мою маленькую щель, а другой тем временем изо всех сил теребил свой член.
«Прекрасная пташка, – говорил он, не прерывая движений и сопя от удовольствия, – как бы я приручил ее, если бы еще мог! Но я больше не могу; я напрасно старался, уже четыре года как этот славный малый не стоит на ногах. Раскройся, раскройся, моя крошка, раздвинь хорошенько ножки». Через четверть часа, наконец, я дождалась, чтоб мой клиент задышал тяжелее и чаще. Несколько «черт подери!» прибавили ему энергии, и я почувствовала, как все края моей щели залила теплая, пенящаяся сперма; распутник, будучи не в силах вбросить ее естественным путем, пытался хотя бы доставить ее туда с помощью пальцев. Едва сделав это, он тут же ретировался; я еще была занята тем, что вытиралась, а мой воздыхатель уже открывал дверь на улицу. Вот каково, господа, происхождение имени Дюкло: в этом доме существовал обычай: каждая девочка принимала имя первого своего клиента, и я подчинилась традиции.
