Случившееся далее было весьма впечатляюще, если не неожиданно, принимая во внимание некоторые из злоключений моего партнера из его неудачно сложившегося клинического экспериментального прошлого. Внезапно, глаза Марка закрылись, и он откинулся назад на стену. Продолжая съезжать по стенке, он затем резко без церемоний осел на пол. Не имея никакой возможности двигаться и почти без сознания, он лежал там, подобно убитой овечке из какой-то легенды о пожертвования гневным богам. Я в некотором роде привык к подобному поведению от моего друга, поэтому не особо встревожился. Но скорость этого эпизода «байки подсознания» немного застигла меня врасплох.
Не будучи новичком в измененных состояниях, со вздохом я осознал, что мне снова придется последовать за зайцем туда, куда не рискнут сунуть нос гончие. Ощущая некоторую ответственность, я втянулся в узор измененных мозговых волн, как я любительски научился с помощью некоторых шаманских и медитативных упражнений. Как только я закрыл глаза, то обнаружил себя стоящим на обрыве высоко над пляжем. Вглядываясь вдаль внизу, я увидел чье-то тело, по всей видимости, разбившееся о камни. Угадайте с трех раз, кто это был? «О-о!» - подумал я, «Ничего хорошего это не сулит».
Устремив взгляд вверх, я увидел что-то, похожее на хвост гигантского бумажного змея, парящего высоко на ветру. Полный решимости сделать все возможное, чтобы вернуть назад своенравную духовную составляющую моего друга, я прыгнул в небо. Нацеливаясь далеко ввысь, я принялся быстро преследовать объект, что перекручивался и трепетал на ветру. Я потянулся и рванул вперед, крепко хватаясь за духовную эссенцию Марка: «Попался!». Быстро, я повелел нам вернуться обратно в наши наполовину заселенные тела, сидевшие на полу у кабинета.
Открыв глаза, я проимитировал то, что делал один мой друг шаман. Я забил субстанцию, которую все еще крепко держал в своих эфемерных/эфирных руках, обратно в грудь Марку. Через мгновение, он медленно открыл глаза, возвращаясь в нашу обоюдно-разделенную реальность. Осталось решить одну маленькую проблему. Он все еще, несмотря на все цели и намерения, был полностью парализован. Подобного рода итог наших экспериментов с сознанием случался и раньше, и Марк выходил из тех ситуаций относительно неповрежденным. По правде говоря, я не сильно беспокоился насчет его теперешней передряги. Мы оба «на эти грабли уже наступали».
Пока он лежал, ментально составляя схему состояний функций организма, он сказал нечто, что напугало меня до смерти. Марк заявил: «Я в порядке, честно. Но что, если ничего подобного со мной никогда не происходило, и я вот таким проснулся как-то утром в своей постели? Я, возможно, поверил бы, что у меня был удар, и купился бы на эту реальность. Предположительно, я мог бы остаться таким на всю жизнь». Да, вот это уже пугает!
