— Конечно, нет, — отвечаю я, охотно ввязываясь в беседу с этим набитым деньгами монументом меланхолии. — Костюм был сшит по специальному заказу, рисунку и покрою в Сент-Луисе. Может, вы просветите меня, — продолжаю я, — насчет этого турнира по метанию часов? Я привык к тому, что с хронометрами обращаются обычно более бережно и уважительно. Само собою, я не говорю про дамские часики, которыми женщины имеют обыкновение колоть орехи.
— Мы с Джорджем, — поясняет он, — приехали сюда с ранчо малость поразвлечься. До прошлого месяца мы были владельцами четырех участков заливных пастбищ у Сан-Мигуаля. До тут является один из нефтеискателей и начинает бурить. Он натыкается на фонтан, который выбрасывает не то двадцать тысяч, не то двадцать миллионов баррелей нефти в день. И мы с Джорджем получили за нашу землю сто пятьдесят тысяч долларов — по семьдесят пять тысяч на брата. И теперь время от времени мы вскакиваем на коней и отправляемся в Атаскоза-Сити на пару деньков дебоша и разгула. Вот небольшая пачка бумажек, которую я взял нынче утром из банка, — говорит он и показывает мне сверток двадцаток и пятидесяток величиной с диванную подушку спального вагона. Оборотная сторона их золотится, как конек на крыше конюшни Рокфеллера при закате солнца. Колени у меня стали как ватные, и я сел на обочину дощатого тротуара.
— Вы, похоже, немало колесили по свету, — продолжает этот нефтяной Крез[5]. — Не удивлюсь, если вам приходилось видеть города и поживее, чем Атаскоза-Сити. Иной раз мне сдается, что в других местах можно было бы найти больше всяких развлечений, чем тут, особенно когда у тебя пропасть денег и ты можешь тратить их без счета.
Потом этот буревестник пустыни садится рядом со мной на тротуар, и мы открываем переговоры. Оказывается, что раньше он был бедняк бедняком. Всю свою жизнь он ошивался в ковбойских лагерях. Он признался, что верхом роскошной жизни для него было прискакать в лагерь после целого дня тряски в седле, умять котел мексиканских бобов, залить мозги пинтой неразбавленного виски и завалиться спать, положив под голову сапоги вместо подушки.
Можете представить себе, что получилось, когда эта прорва деньжищ нежданно-негаданно привалила к нему и его резвому розовому приятелю Джорджу. Они ринулись в это скопище сараев под названием Атаскоза-Сити. У них были деньги, и они могли купить все, что душе угодно. Но они не знали, что угодно их душе. Их представления о роскоши не шли дальше трех предметов виски, седел и золотых часов. Может, и было на свете что другое, ради чего стоило швыряться деньгами, только им это было неведомо. Так что когда им приходила охота пуститься в разгул, они скакали в город, брали адресную книгу и, встав перед входом в самый большой кабак, выкликали по алфавиту все население для даровой выпивки. Затем они покупали в лавке три или четыре калифорнийских седла и дулись в орла и решку прямо на улице двадцатидолларовыми золотыми.
