Джармуш сам называл «Вниз по закону» сказкой. От реальности разобщенности и одиночества он двигается по направлению к солидарности и дружбе. И вот уже Роберто в пустой хижине, конструкция которой в точности напоминает их тюремную камеру, декламирует по-итальянски другого важнейшего американского поэта – Роберта Фроста. Поэзия будто физически уничтожает решетки и затворы, а самое прославленное стихотворение классика в точности предсказывает близящийся финал фильма:
В осеннем лесу, на развилке дорог,
Стоял я, задумавшись, у поворота;
Пути было два, и мир был широк,
Однако я раздвоиться не мог,
И надо было решаться на что-то.
Я выбрал дорогу, что вправо вела,
И, повернув, пропадала в чащобе.
Нехоженей, что ли, она была
И больше, казалось мне, заросла;
А впрочем, заросшими были обе.
И обе манили, радуя глаз
Сухой желтизною листвы сыпучей.
Другую оставил я про запас,
Хотя и догадывался в тот час,
Что вряд ли вернуться выпадет случай.
Еще я вспомню когда-нибудь
Далекое это утро лесное:
Ведь был и другой предо мною путь,
Но я решил направо свернуть —
И это решило все остальное
[42].
Джармуш выбирает в этом фильме свой поворот – подальше от реализма, от правил, от мейнстрима, к фантазии и маргинальности. Он будет двигаться в том же направлении все дальше.
Когда после долгих скитаний беглецы натыкаются на избушку, над которой красуется вывеска «У Луиджи», на разведку они отправляют Боба. Тот не возвращается до вечера, и тогда, не выдержав, Зак и Джек идут за ним. Здесь внезапно материализуется то самое окно, нарисованное Роберто в их камере. Снаружи, не веря глазам, они видят накрытый стол, уютный свет, сидящих друг напротив друга и совершенно поглощенных беседой мужчину и женщину – Роберто и красавицу-итальянку. Откуда она в лесах Луизианы? Чтобы выяснить это, им приходится толкнуть дверь и войти в сказку.
Коллизия с Николеттой, в которой Роберто встречает любовь всей своей жизни (причем взаимную), – очевидно, тоже цитата из «Великой иллюзии», где беглые французы натыкались на одинокую крестьянку Эльзу. Но есть в этом микросюжете и кое-что более глубокое и личное как для Джармуша, так и для Бениньи, чем просто умелая реминисценция из старого фильма. В роли Николетты – ее тезка, итальянская актриса Николетта Браски, многолетняя к тому моменту муза и подруга Бениньи. А их внезапно идиллический союз предсказывает союзы Адама и Евы в «Выживут только любовники» или Патерсона и Лоры в «Патерсоне». Можно лишь предполагать, что здесь есть отсылка и к подруге и гражданской жене самого режиссера Саре Драйвер.
