Джим Джармуш. Стихи и музыка | страница 9



«Патерсон» моментально окрестили самым личным фильмом режиссера. Это кажется очевидным, ведь поэтом от кино Джармуша называли начиная с его дебюта. И все же лирического, автобиографического или исповедального в «Патерсоне» не больше, чем в любой другой джармушевской картине; в последнюю очередь это – способ ознакомить вселенную со своими до того затаенными литературными амбициями (хватает и того, что это третий фильм подряд, в котором Джармуш является автором и исполнителем музыки: «тихие аккорды» здесь – его). Водитель автобуса Патерсон – выдуманный поэт, читающий подлинных поэтов, не более и не менее. В конечном счете фильм постулирует невероятное равенство прозвучавшей мелодии – с той, что еще спрятана в не срубленном дереве; равенство пишущего с читающим, умеющего различать поэзию в жизни – с тем, кто способен увидеть ее на странице книги.

Японский поэт обсуждает с Патерсоном непереводимость поэзии. Джармуш, кажется, осмеливается противоречить общепринятому тезису. Ему удается перевести стихи на язык кино, а заодно изложить собственный поэтический манифест, вообще обойдясь без слов. Он унимает музыку и стихи, тишина становится красноречивее их. Тогда, в молчании, из одних и тех же молекул получатся знаменитость и аноним, японец и американец, литератор и водитель автобуса, мужчина и женщина, человек и собака. На какой-то буднично-волшебный миг нет больше автора и зрителя – только поэт и поэт. Тавтологическая рифма. Эпифора, Нью-Джерси.

Дмитрий Волчек

Из Ли Бо

 Молодость
 ездит на фарфоровом автобусе
 петляющем у нефритовых павильонов
 в городах с уродливыми именами
 в городах с обычными именами
 Кондопога, Чивита, Патерсон
 Gold’ne Sonne webt um die Gestalten,
 Spiegelt sie im blanken Wasser wider
 Молодость
 с фарфоровой кожей
 голливудскими глазами
 двуцветными надеждами
 покорна обычным маршрутам
 Die liebe Erde alluberall
 Bluht auf im Lenz und grunt
 Aufs neu!
 В непрочном сиянии солнце
 отражается в утренних стеклах
 Молодость бережет свой фарфор
 свое пиво своих собачек
 В городах похищающих твое имя
 Молодость
 уезжает на автобусе насовсем
 Ewig… ewig…
 Ты рисуешь ее маршрут
 пальцем на запотевшем стекле
 а снизу пишешь ногтем:
 «Я еще помню немецкие марки
 берлинскую стену
 хибары на новом арбате
 убийство Роберта Кеннеди и его непутевого брата»

Музыка: Игги Поп

Игги Поп сыграл у Джармуша в «Мертвеце» и в новелле «Где-то в Калифорнии» из сборника «Кофе и сигареты». Уже после этого Джармуш снял об Игги Попе и его группе The Stooges документальный фильм «Gimme Danger» (2016). Кумир детства, ставший другом, – так можно описать отношения режиссера и артиста. Началась дружба в 1990-х. Тогда Поп, Джармуш и Джонни Депп любили тусоваться в нелегальном тату-салоне, который содержал их приятель Джонатан Шоу, впоследствии писатель. Они назвали свою компанию «Death Is Certain Club»: «Клуб “Смерть неизбежна”». Все четверо обязались носить перстень с изображением черепа, и все, кроме Игги, сделали себе татуировку с названием клуба. У Игги нет татуировок, зато у него есть песня «Death Is Certain» и альбом «Skull Ring» («Перстень с черепом»).