К XVII веку коми-пермяцкое население значительно отодвинулось на юго-запад от своего прежнего политического центра — Чердыни. Селения с пермяцкими названиями, расположенные вокруг Чердыни — Камгорт, Искор, Ныроб, Янидор, Губдор, Пянтег и другие, — сейчас совершенно обрусели.
Первый русский отряд под предводительством Федора Пестрого пришел с северо-запада, спустился на плотах по Весляне и Каме и высадился на берег в том месте, где теперь село Бондюг. До Чердыни сушей оставалось всего тридцать три километра…
И вот теперь Саня идет этим же путем, только, снизу вверх, и уже завтра будет на Весляне.
Церковь ближе, ближе. Заалели уже вывешенные первомайские флаги и лозунги. Замаячили на берегу фигурки людей. Их становится все больше и больше. Самоходка подходит к Бондюгу не одна. Впереди подваливает пассажирский пароход.
Появление первых судов в оглохшем от зимнего безмолвия, далеком от тракта и железной дороги селе — большой праздник. Все от мала до велика приходят на берег. Визгу, смеху! Ребятишки целым табуном бегут. А сзади учительница. Видимо, даже прервала урок. Она старается идти спокойно, а сама вся подалась вперед. И бежать неудобно, и отставать не хочется.
Эх, причалить бы здесь, потолкаться среди людей, послушать разговоры! Да нельзя. Некогда: ждут судно в другом месте. Тоже ходят на берег, смотрят вдаль.
А самоходка напротив села вдруг замедлила ход, стала уваливать вправо и поползла вниз.
— Саня, к лебедке! Помоги якорь отдать. Тут, кажется, свал сильный. — Юрий склонился над лоцманской картой, разбирая мелкий шрифт примечания:
«Левый берег, начиная от 355 до 354,6 км, используется для сухогрузных причалов и пассажирским флотом. В этом районе, начиная от устья р. Бондюжанки и ниже, наблюдается сильное свальное течение к левому берегу. Судоводителям это необходимо учитывать. При наличии западных и юго-западных ветров свал в сторону причалов увеличивается еще больше».
Загрохотала якорная цепь, судно споткнулось и стало носом против течения.
Из кубрика поднялся Виктор. Глаза заспанные: только недавно с вахты сменился. Поскреб грудь под распахнутым кителем:
— Э-э-эх, люди! Поспать не дадут. Чего якорек бросили?
— А-а! — махнул рукой Анатолий. — Бугель лопнул. Муфта ни взад ни вперед — на холостом…
Виктор нырнул в темный провал люка в машинное отделение.
Полчаса не прошло, как снова заговорил двигатель. Поплыло мимо село и осталось позади. И Сане отчего-то стало грустно.
