— Предсказываю: ты затолкаешь в себя мой член сама, по собственной воле.
— Я никогда так не… Почему ты так уверен в себе? У тебя есть какой-то секрет?
Вместо того, чтобы постоянно все отрицать, Патрисия решила перевести разговор на более удобную тему.
Свеча уже горела. Чем дольше они проговорят, тем меньше у Оура останется времени на ласки.
— Не думаю, что это такой уж секрет, просто я гораздо старше, чем могу показаться. У меня есть нажитый опыт.
— Так значит, ты старый изврещенец? — отозвалась Патрисия, и Оур немного поморщился. Видимо, слово “старый” его немного задело.
— И сколько тебе на самом деле?
— Я не подсчитывал свой точный возраст… Но больше восьмидесяти — это точно.
— В… восьмидесяти?!
Патрисия обомлела. Она назвала его старым просто из вредности, и полагала, что магу лет тридцать-сорок. Но оказалось, что тот не просто “хорошо сохранился”.
— Как это? Ты что, бессмертный?
— Ну, можно и так сказать, хотя жизнь моя все-таки не вечна. У магии омоложения есть свой предел. С годами затраты магической энергии на нее увеличиваются по экспоненте.
— И сколько же ты сможешь прожить? — спросила Патрисия, загораясь слабой надеждой, ведь если правление Оура продлится лишь с дюжину лет, у их страны пока есть будущее.
— Первоклассный маг может прожить несколько веков. И даже я, полагаю, смогу лишь на несколько столетий больше. До тысячи лет доживу едва ли.
Ответ мага так расстроил Патрисию, что ей пришлось похлопать себя по щекам. Она чувствовала какой-то странный жар — не иначе из-за зажженной свечи.
— Что же, пора начинать.
За время обстоятельного разговора свеча укоротилась вполовину. Патрисия уже не сомневалась в своей победе. Осталось лишь во что бы то ни стало сдержать голос. И дело не только в риске проиграть — она не хотела, чтобы Оур слышал ее стоны.
Пальцы мага разрезали одежду Патрисии, словно ножи. Она не успела и глазом моргнуть, как осталась совершенно голая, хотя кожа ее нисколько не пострадала.
— Чт…
— Я использовал лишь пальцы.
Оур выставил указательный палец и показал Патрисии. Затем приставил его к вершине ее скромной выпуклости.
— Хья!
Тот же палец только что разрезал ее одежду. А теперь его касание пронзило тело Патрисии чувством столь сильным, что та вскрикнула, опасаясь, что ее ранили.
— Ч-что это?.. — незнакомое чувство пугало, смущало ее.
— Кажется, ты уже весьма возбуждена, раз он так напрягся, — Оур медленно сжал ее сосок пальцами.
— Фха-а-а-а!
