Видение снова оборвалось. Она испугалась даже сильнее, чем в тот раз, с изнасилованием.
Время бежало, видения принимали иные формы. Она уверилась, что наблюдает не свое будущее, не какое-то определенное будущее, но множество их, равновероятно предстоящих.
Не все видения были истинны. В некоторых она видела себя старухой, живущей здесь, в этом городе, в грязном бедняцком квартале Будайен. В других – странствовала по странным местам, явно за пределами исламского мира, и говорила на языках, явно отличавшихся от арабского. Она не знала, о чем ей пытаются в этих противоречивых видениях рассказать или предупредить. Джехана молилась, чтобы ей даровали знание, какие из версий ее будущей жизни осуществятся.
Вскоре, словно в награду за крепость ее веры, видения стали не так жестоки. Она заглядывала в будущее на краткое время, находила потерянные вещи, предупреждала о падении или взлете цен на овощи и фрукты, отговаривала от неудачных путешествий. Соседи сперва изумлялись, потом стали сторониться девочки.
Мать Джеханы посоветовала ей ни с кем не говорить об этих видениях, чтобы девочку не заперли в каком-нибудь жутком учреждении. Отцу Джехана вообще ни разу ничего не рассказала о видениях, по той простой причине, что она ему никогда ни о чем не рассказывала. В ее семье, как во всех будайенских семьях – и в семьях этого города, – отец не слишком интересовался жизнью дочерей. Сыновьями он гордился – а у него было трое статных красавцев, которые, как полагал отец, вскоре прославят и обогатят семью Ашуфи. Джехана знала, что он ошибается. Она уже видела, что с ними станет. Двоих убьют в войнах с евреями, третий, трус и слабак, позорно сбежит в Соединенные Штаты.
Джехана ничего не сказала отцу.
* * *
Видение.
Рассвет только что разгорелся. Юноша крался по брусчатке следом за Джеханой. Джехана не знала его имени. Ей не суждено было его узнать.
Джехана понимала, что это он. Оглядываться не было нужды. Она глубоко вдохнула, прошла еще несколько шагов; не утерпела, глянула влево, поймала его движение боковым зрением. Изобразив какой-то неясный жест, она углубилась в переулок. Она была уверена, что он последует за ней.
У нее ныло и урчало в животе от голода и нервного истощения.
Когда юноша положил ей руку на плечо и пробормотал непристойное предложение, она нащупала скрытый в бурке кинжал, но не вынула его. Не успела.
Юноша свалил ее наземь, содрал одежду и грубо изнасиловал.
Потом оставил лежать в переулке. Она не могла двинуться с места. Она кричала, плакала, ползала по мокрым вонючим камням.
