Такие явления заторможенности были в какой-то степени и защитной реакцией мозга, предохранявшей его от истощения. После одного из таких приступов он жаловался Жуковскому: «Откуда, зачем нашло на меня такое оцепенение, не могу понять». Приступ заканчивался чаще всего внезапно. Голова прояснялась, он как бы просыпался от тяжкого сна, и мир снова озарялся яркими красками. В конце жизни заторможенность перешла в настоящий «кататонический ступор» – «обездвиженность с повышением мышечного тонуса и мутизмом (отказом от речи)»[29], во время которого Гоголь в 1852 году скончался. Врачи-соматики (психиатров среди них не было) не смогли тогда вывести Гоголя из ступора.
Долгое время дискутировался вопрос о том, были ли у Гоголя галлюцинации («восприятия, возникающие без реального объекта», А. В. Снежневский). Описывая подробно другие проявления своего душевного страдания, Гоголь почти ничего не писал о галлюцинациях. Возможно, он относился к «посторонним голосам» без критики и принимал их за реальные. Близкий друг Гоголя, писатель Сергей Тимофеевич Аксаков говорил друзьям: «Гоголь слышит то, что мы не слышим». В «Авторской исповеди» Гоголь писал о «болезненных страхах, об ожидании чего-то страшного». «Мне всегда был страшен божественный зов, и я бежал с великим страхом и только тогда успокаивался, когда навстречу попадался какой-нибудь человек. Не могу выносить звуков некоторых песен, которые стремятся по всем беспредельным русским просторам. Звуки вьются около моего сердца, и я удивляюсь, почему другие их не ощущают».
В 5-летнем возрасте, как указывалось выше, слышал какие-то голоса, испытывая при этом страх. В дальнейшем в письмах и воспоминаниях современников Гоголя о них некоторое время упоминаний не было. Только в сороковых годах С. Т. Аксаков в своей книге «История моего знакомства с Гоголем» написал: «Я слышал, что Гоголь во время болезни имел какие-то видения, о которых он рассказывал ходившему за ним с братской нежностью и заботой купцу М. П. Боткину, который случился в то время в Риме».
С 1843 года Гоголь стал говорить о влиянии на него «нечистой силы». Аксакову написал странное послание, которое привело всех в недоумение: «Ваше волнение – дело черта. Эту скотину бейте по морде и не смущайтесь. Хвалился черт всем миром владеть, да Бог не дал ему власти». Смирнова описывает в своих воспоминаниях такой эпизод, который был летом 1851 года, когда Гоголь отдыхал некоторое время в ее имении в селе Спасском Бронницкого уезда: «Однажды утром встал рано и ушел с молитвенником в руках в сад. Вернувшись, сел у раскрытого окна и смотрел в поле, глаза были какие-то восторженные, лицо оживленное, как будто чувствовал высокое удовольствие и видел перед собой что-то восхитительное. Когда я вошла, он как будто испугался». Смирнова предполагала, что у него были какие-то «видения». Она обратила внимание, что «шутливость его и затейливость исчезли, он весь был погружен в себя».
