В основном мы изучаем лягушек, делаем их спинальными, затем изучаем реакцию на различные раздражители. Мы сидим с Таней Соловьёвой, она режет лягушек, а я стараюсь изо всех сил правильно подводить подо всё теоретическую базу.
Говорят, за живую лягушку платят 50 копеек.
И лишь однажды лаборантка приносит кролика. Какой он важный, чистый, беленький, спокойный, красивый, привычный ко всему, глазки как бусинки красные; альбинос, полное отсутствие пигмента – шелестит по рядам. Это порода «белый великан», такие есть в Белоярке на ферме, отмечаю я про себя; хотя до кролиководства ещё – как до Китая пешком. Неужели его тоже надо будет резать?! Мне кажется, я не смогу смотреть, убегу. По счастью, кроличек останется живой, мы лишь впрыснем ему никотина и увидим, как сузятся кровеносные сосуды: и вены, и артерии, и венулы, и артериулы – под лупой их очень хорошо видно в ушах кроличка.
Да-а, курить вредно, кто бы спорил, мы – не будем!
Однажды на перемене Сашка Щеглов протягивает мне билетик: Тань, ты не хочешь на футбол сходить? Это происходит на какой-то лекции в анатомичке, он наклоняется к нам сверху. О-о! на футболе я ни разу не была, но как-то нет, не хочу. Но, хотя я и отказалась идти на футбол, сосед Щеглова Сергей Джапаридзе резко предостерегает меня от ошибки: не верь ему, он обманет, он сам нарисовал этот билет! Да-а?! Я долго внимательно рассматриваю билет на футбол: настоящий! Они смеются так, что староста курса резко удивлённо поворачивается в нашу сторону, но, посмотрев на нас внимательно, тоже улыбается. Сашка сокрушённо вздыхает: нарисовал, Тань, смотри: вот этой ручкой; он наклоняется и показывает мне в билете признаки фальсификации.
– Саш, а рубль ты сможешь нарисовать? – зачарованно спрашиваю я.
– Да всего один раз и нарисовал… Соседу был должен рубль… А мне лень было выходить из дома, разменивать… Пришлось нарисовать.
– А он заметил?
– Да он даже не посмотрел на него, в карман положил… Но потом я признался, что пошутил.
Так что он может нарисовать вам что угодно, и тут же в этом признается. Говорят, Александр даже портреты однокурсников рисует; но я видела лишь один – его друга Дзе, ничего особенного, фотография и фотография; только синей шариковой ручкой на одинарном листочке в клеточку.
* * *
Бывают такие маленькие аудитории, на две учебные группы. На кафедре звероводства, например, такая аудитория; мы в ней теряемся, как в лесу. Для биофака, для товарофака предназначенные. И вот однажды волею учебной части лекция по физиологии была назначена в такой маленькой аудитории, которую и нашли-то для нас с большим опозданием.
