Обе интерпретации упускают из виду быстро развивающийся новый общественный элемент, одновременно арабский и неарабский, привилегированный и дискриминируемый. Он состоял из полуарабов, сыновей арабского отца и неарабской матери, как правило рабыни. Они происходили из всех уровней арабского общества, в том числе – а может быть, и в первую очередь – из богатых и влиятельных семей и даже самой правящей династии. Не имеющие по арабскому племенному обычаю права на титул халифа, как и на большую часть других привилегий, они создали одну из самых опасных групп среди всех выступавших против существующего порядка.
Также и сторонники нового режима не были исключительно арабами. В бывших персидских, как и в бывших византийских провинциях бюрократия продолжала свою работу, обслуживая новых хозяев, как она обслуживала старых. Важные элементы сельской знати и аристократии, видимо, сохранили многие свои функции и привилегии. После обращения в ислам персидские высшие слои сменили зороастризм на мусульманский конформизм. Противники существующего порядка после завоевания и обращения сменили зороастризм на мусульманское инакомыслие.
Как можно было ожидать, мавали – персов и прочих – особенно привлекали самые крайние и бескомпромиссные формы шиизма, в который они привнесли многие новые религиозные идеи, почерпнутые из их прежнего опыта – христианского, еврейского и персидского. Пожалуй, самым важным из них была концепция Махди, что значит «следующий верным путем». Махди сначала виделся политическим вождем, но вскоре его образ превратился в нечто вроде мессии. Впервые это учение заметно проявилось в мятеже Аль-Мухтара, который в 685–687 годах возглавил восстание в Куфе во имя Мухаммада ибн аль-Ханафии, сына Али от другой жены, не Фатимы. Аль-Мухтар обращался в основном к мавали, и в этой связи любопытно отметить, что, согласно одному арабскому летописцу, арабы упрекали Аль-Мухтара в том, что он поднял на бунт «наших мавали, кои даны нам Богом как добыча вместе со всеми землями». После смерти Мухаммада ибн аль-Ханафии его последователи провозгласили, что он на самом деле не умер, но скрывается в горах близ Мекки и в свое время вернется в мир и установит на земле царство справедливости. Восстание аль-Мухтара было затоплено в крови, но мессианская концепция, которой он положил начало, твердо проросла в умах, и в оставшиеся годы Омейядского халифата многие претенденты из Алидов и псевдо-Алидов, как по линии Мухаммада ибн аль-Ханафии, так и по линии Фатимы, притязали на преданность мусульман как единственные законные правители ислама. Один за другим эти мессианские мятежники отправлялись вслед за своими предшественниками в эсхатологическое тайное убежище, и каждый своей жизнью и неудачей обогащал легенду о Махди какой-то новой подробностью. Вообще говоря, претенденты по линии Фатимы представляли умеренное крыло внутри шиизма и пользовались значительной поддержкой недовольных элементов в среде самих арабов. Линия Мухаммада ибн аль-Ханафии была связана с радикальным крылом как в вероучении, так и в практике и представляла скорее непосредственное возмущение со стороны мавали.
