Кандидатов было несколько. Еще по приезде у меня состоялся неприятный разговор с одним местным шаманом, который знал английский благодаря своей американской жене.
Его в округе знали, так как четыре раза в год у него собиралось множество других шаманов для празднования зимнего (21 июня) и летнего (21 декабря) солнцестояния. Также они отмечали день осеннего (21 марта) и весеннего (21 сентября) равноденствия. Говорят, что в это время космические энергии становятся более доступными человеку, и в честь этого шаманы устраивают особые церемонии. Узнав об этом, я еще тогда захотел принять участие в таком событии, тем более мне интересно было побывать в обществе новых людей. Однако прежде предстоял разговор с шаманом, который в душе у меня оставил неприятный осадок.
Когда мы разговорились, он поинтересовался, с какой целью я приехал в Перу. Я искренне ответил ему, что в Перу по зову сердца и внутренней тяге к работе и служению священному кактусу Сан-Педро. Ему мой ответ не понравился, и он начал мне объяснять, как это неправильно белому человеку приехать в Перу и заниматься, мол, не своим делом. Мои попытки объяснить ему обратное вызывали в нем только большее раздражение.
Выслушивая, я вспоминал о том, как однажды задал вопрос дону Виктору, моему чавинскому учителю и другу, с которым мы не раз путешествовали по древнейшим местам силы в Перу, везде проводя церемонии. Однажды я спросил его, как он смотрит на то, что в Перу приезжают западные люди для изучения и работы с Сан-Педро и другими растениями-учителями. Он коротко ответил: «Биенвенидо!» («Добро пожаловать!») – и добавил, что наш интерес напоминает ему о ценности их древней культуры.
Тогда его слова меня тронули. Я также подумал и об Иммануиле, индейце из североамериканского племени апачи, который через федеральный суд выбил право на легальное использование Пейота белыми людьми на территории пейотной церкви в Аризоне, обосновав это тем, что священный Пейот является даром всему человечеству. На фоне этого местный индеец выглядел глупо. Так мы провели около часа, после чего с враждебным настроем разошлись навсегда.
Кроме него, были еще недоброжелатели, которые, очевидно, во мне уже видели конкурента. Вероятно, не потому, что я был лучше или какой-то особенный. Скорее всего, они понимали, что со мной приезжие могут общаться на своем языке, кроме того, я был человеком не местным и понимал западный менталитет лучше, чем они. Эти плюсы, естественно, были не в их пользу. Поразмыслив, я вернулся к другим участникам церемонии и рассказал о случившемся, на что они только удивленно качали головами, глядя на части клыка, который еще недавно видели целым.
