Во что такая идея превратит систему правосудия? Как тогда можно найти истину, если она всегда относительна?
Эти и другие идеи были присущи новому поколению, не слышавшему о древних учениях Востока, в которых, несомненно, присутствует мораль, а если и слышало, то, скорее всего, считало их просроченными и неадекватными относительно нашего времени. Согласиться с этим я не мог. Это походило бы на отрицание классиков, таких как Шекспир, например, или Бах, предпочитая им современников, чьи работы трудно назвать искусством. Классика – это то, что всегда адекватно. Так же можно сказать и об учении Востока, которое всегда доступно «здесь и сейчас». Кроме того, их абстрактное мышление пытались «надеть» на древнюю шаманскую практику, используя растения силы. Результат не впечатлял. Попытки удерживать абстрактные идеи в свете кактуса Сан-Педро, преобразовавшего обычное восприятие в трансконцептуальное, позволявшее напрямую постигать мир, проникая в реальность мистическим путем, походили на попытки натягивания сандалии ребенка на ногу взрослого человека, а затем в неуклюжую ходьбу. То есть так ходить можно, но неудобно и глупо.
Тогда я впервые задумался над тем, что даже психоделический опыт, являющийся универсальным ключом к пониманию, недостаточен сам по себе, и определенная внутренняя работа все равно должна протекать. Психоделический опыт, как мне казалось, был «живой водой» для орошения зерен, из которых в нашем сознании могло вырасти древо знания, но без этих семян наше сознание было бы просто плодородной почвой, где быстро росли сорняки. Психоделика без любви к мудрости была похожа на пышный фейерверк, удивление вместо познания. Тогда я впервые подумал об эволюционном шаманизме, о новом направлении, ядро которого – поиск истины. Мескалидзен, как-то шутя заметил я.
Однако, с другой стороны, было также важно понимать прочитанное путем прямого переживания, иначе любое учение было просто словами, лишенными смысла. Без него любое учение рассыпалось в слова и становилось узником лингвистической тюрьмы в момент попытки постижения его разумом. Вербализация трансцендентного опыта являлась первым этапом разрыва, вторым – разрыв учения со своими этническими корнями, в том месте, где оно являлось частью культуры. Таким образом, заимствованное учение Востока становится похоже на букет алых роз, который обречен на короткую жизнь, оторванный от земли.
Я думал об объединении восточных путей мудрости с древней шаманской традицией Южной Америки, используя силу растений для понимания природы вещей. Ведь язык является инструментом, пальцем только указывающим на луну, не являясь луной. Невозможно передать учение в словах. Его непременно поставят на пьедестал, ошибочно принимая меню за ужин, а топографическую карту за саму территорию.
