Увиденное в телескоп звездное небо потрясло нас своей красотой и таинственностью. Человек, который управлял этим замечательным прибором, старательно отвечал на мои вопросы. Оказалось, например, что небольшое светлое пятнышко, которое мы с трудом смогли разглядеть, – созвездие Андромеды, соседняя галактика, по размерам в два раза больше нашей. Путь от Земли до нее составляет более двух миллионов световых лет (световой год – это расстояние, которое свет проходит за год, и равняется оно десяти триллионам километров). Мысленно я попытался представить скорость света в триста тысяч километров в секунду, себя, летящим по космической бездне на протяжении двух с половиной миллионов лет, и засмеялся, услышав от астронома, что Андромеда является ближайшей галактикой, одной из ста миллиардов известных науке галактик Вселенной. В каждой из них миллиарды и, возможно, сотни миллиардов звезд, у которых, как у очага, греются солнечные системы с неизвестным количеством планет.
Я всегда любил звездное небо и еще в детстве мечтал попасть в обсерваторию. Ребенком я пытался постичь, что такое бесконечность, представить космическое пространство, которое нигде и никогда не кончается. Под впечатлением таких ночных космических полетов я обычно засыпал.
Из обсерватории мы с другом отправились в лес, разожгли там костер и стали оживленно обсуждать все только что увиденное. Идея о том, что мы одни во Вселенной, была сравнима с утверждением о том, например, что в Тихом океане плавает всего лишь один вид рыбы или вообще одинокая рыбка. Но даже это сравнение не отражало полного масштаба, где не то что наша планета или даже солнечная система, но и вся наша галактика Млечный Путь выглядит просто песчинкой на космических просторах Вселенной.
Именно здесь мне захотелось сообщить ему, что я собрался покинуть «школу» и что это для меня, скорее всего, будет означать развод с женой. Еще я поделился своим предчувствием скорой встречи с людьми, которую давно ждал. Здесь я думал о реальных учителях, кому достаточно было бы посмотреть в глаза, чтобы быть понятым. Шел 2005-й год.
Ровно через месяц мне удалось найти шаманов в Перу. Дело было так. Я исследовал интернет в поисках информации о МДМА или «экстази», к которым когда-то у меня был исследовательский интерес. Я видел в них потенциал для психотерапии и инструмент для самопознания, несмотря на то, что их применение неминуемо приводит к дефициту серотонина в человеческом мозге, нейротрансмиттерa, ответственного за многие функции в организме, что, в свою очередь, выражается депрессивным состоянием в течение нескольких дней после приема. Таким образом, за несколько часов, проведенных под действием МДМА, платить нужно было целыми «серыми» днями. Так я находился в химическом рабстве несколько лет. Однако, несмотря на наш «роман», я никогда не задумывался о том, кто ее изобрел.
