Лидер польской эмиграции Чарторийский разработал план масштабной войны. Предполагалось сколотить широкую коалицию, в которую бы вошли южные славяне, казаки и горцы. Кавказцы должны были идти вдоль Волги к Москве, туда же предполагалось продвижение казаков по Дону, через Воронеж, Тулу, а польский корпус должен был ударить по Малороссии. Конечной целью являлось восстановление независимого польского государства в границах 1772 г., в зависимости от которого находились бы донские и черноморские казаки. А на Кавказе должно было появиться три государства: Грузия, Армения и Федерации мусульманских народов под протекторатом Порты[18].
Это можно было бы рассматривать как фантазии оторванных от жизни эмигрантов, однако план одобрили Париж и Лондон. Значит, угроза была реальна, и последующие события Крымской войны это подтвердили в полной мере. К тому же польское восстание 1830–1831 гг. показало, что намерения поляков более чем серьезны.
А что же Россия? Николай I, рассмотрев ряд предложений, согласился построить укрепления на черкесском побережье, а кроме того, Черноморский флот наладил крейсерство вдоль побережья. Вообще, надо сказать, что в российской политике тех времен боролись два течения, условно говоря, «ястребов» и «голубей». Первые делали ставку на крутые меры, вплоть до продовольственной блокады. Вторые считали, что следует привлечь кавказцев коммерческими и культурными выгодами. В числе прочего предлагалось «размягчить» горцев, прививая в их среде роскошь.
Они указывали на то, что многолетняя практика жестких ударов по Чечне не увенчалась успехом, и тонкая дипломатия – более верное средство. Царь использовал оба подхода, и на Кавказ отправили полковника Хан-Гирея. Он должен был провести переговоры с черкесскими лидерами. Увы, миссия Хан-Гирея не увенчалась успехом, и добиться примирения с адыгами не удалось. И здесь русской дипломатии пришлось столкнуться с яростным сопротивлением британских эмиссаров.
В 1834 году черкесская знать направила в Константинополь своих представителей, чтобы выяснить позицию Турции по отношению к горцам. Там же оказался и Дэвид Уркварт, молодой, но уже матерый спецагент, приписанный к английскому посольству. Он встретился с кавказскими делегатами и пообещал им поддержку Лондона в борьбе с Россией. Вооружившись письмами от пользовавшегося авторитетом среди адыгов князя Сефер-бея, Уркварт лично отправился в Черкесию.
Он быстро втерся в доверие горцев и произвел столь ошеломляющее впечатление своими речами, что они даже предложили Уркварту возглавить вооруженное выступление против России. Однако вместо ратных подвигов британец решил развернуть идеологическую войну. Вернувшись в Англию, Уркварт принял участие в составлении «Декларации независимости Черкесии», а кроме того, наводнил прессу репортажами и статьями русофобского содержания, убеждая общественное мнение в том, что Россия представляет смертельную опасность для Британии.
