Еще не все сломали мы преграды,
Еще гадать нам рано о конце.
Со всех сторон теснят нас злые гады.
Товарищи, мы в огненном кольце!
Намерение осуществить расчленение российских территорий в западном политическом истэблишменте даже не скрывалось. На парижской конференции были определены зоны влияния держав Антанты на бывшем пространстве Российской империи.[134] Агрессия объединенного Запада против Советской России осуществлялась по трем основным направлениям деятельности: 1) поддержка разными способами белых армий и иных российских антибольшевистских сил; 2) содействие этническому сепаратистскому движению; 3) организация собственной военной интервенции. Всего в походе против России приняло участие 14 иностранных государств: Великобритания (включая Австралию, Канаду, Индию), Франция, США, Германия, Австро-Венгрия, Турция, Италия, Греция, Румыния, Польша, Финляндия, Япония, Китай, Сербия. Это была самая широкая за всю историю военная коалиция, направленная против России. Совокупно интервенционный контингент насчитывал к февралю 1919 г. армию в размере 202,4 тыс. чел. В их числе: англичане – 44,6 тыс. чел.; французы – 13,6 тыс. чел; американцы 13,7 тыс. чел.; японцы – 80 тыс. чел.; чехи и словаки – 42 тыс. чел.; итальянцы – 3 тыс. чел.; греки – 3 тыс. чел.; сербы – 2,5 тыс. чел. Совокупно это было меньше, чем численность войск у Колчака, но больше, чем у Деникина, Врангеля и Юденича.
Еще более значимым в противоборстве с большевизмом являлся финансовый рычаг Запада. Армия Колчака была фактически полностью вооружена и экипирована на западные, прежде всего английские и американские денежные средства. Огромные суммы от стран Антанты были получены и Добровольческой армией. «Было бы ошибочно думать, – разъяснял английскую политику в России У. Черчилль, – что в течение этого года мы сражались за русских белогвардейцев. Напротив, русские белогвардейцы сражались за наше дело».[135] Поддержка белого движения со стороны Антанты в условиях выхода Советской России из мировой войны позволила большевикам позиционировать себя как защитников национальных интересов.
Воспитанные в традициях революционного подполья большевики в своей риторике были первоначально ближе к русофобии, чем к русофильству. Однако логика избранной идеологии объективно заставляла большевиков все в большей степени переходить на государственнические позиции. Именно Гражданская война, в которой России пришлось противостоять не только и не столько «белым», сколько стоящей за их спиной объединенной западной агрессии, стала историческим контекстом этой идейной трансформации.
