Оказание неприятелем содействия оппозиционным по отношению к правящему режиму силам в противостоящих в войне государствах естественно. Российская империя во время Первой мировой войны поддерживала, в частности, движение этнического христианского сопротивления в Османском султанате, польскую оппозицию в Германии, панславизм в Австро-Венгрии.[92]
Другое дело, когда оппозиция получает помощь от союзнических держав. «Галифакский инцидент» свидетельствует о тайном американском, а «миссия Мильнера» – английском факторах в российской революции.[93] По-видимому, и Вашингтон, и Лондон, понимая, что исход мировой войны предрешен, не желали допустить Россию к участию в территориальных разделах. Союзники предали. Верность Временного правительства союзническим обещаниям оказалась политической близорукостью. Даже «западник» П. Н. Милюков признавал, что союзники пытались в откровенной форме реализовать программу «эксплуатации России как колонии».[94]
Еще до отречения Николая II от престола, 1 марта 1917 г. правительства Англии и Франции официально сообщили о поддержке Февральской революции. Через послов объявлялось о вступлении «в деловые сношения с Временным Исполнительным Комитетом Государственной Думы, выразителем истинной воли народа и единственным законным временным правительством России».[95] Ллойд Джордж, выступая перед парламентом, не мог скрыть охватившей его радости. «Британское правительство, – комментировал премьер-министр сообщения об отречении царя, – уверено, что эти события начинают собою новую эпоху в истории мира, являясь первой победой принципов, из-за которых нами была начата война».[96]
Тот факт, что реэмиграция В. И. Ленина и его соратников происходила транзитом через территорию Германии и Швеции, не являлся секретом. Осведомленность об обстоятельствах их возвращения не стала препятствием организации торжественной встречи на Финляндском вокзале. Только когда через несколько месяцев обнаружилась реальная перспектива захвата большевиками власти, их переезд через Германию стал преподноситься как свидетельство о государственной измене.
Помимо большевистских лидеров, из швейцарской эмиграции германским транзитом возвращались в Россию видные представители руководства ПСР, меньшевистского крыла РСДРП, Бунда, Анархо-коммунистов, Социал-демократов Королевства Польского и Литвы, Польской социалистической партии, Поалей Цион, Сионистов-социалистов, Социал-демократической партии Литвы и др. Среди реэмигрантов были и принципиальные противники большевизма (например, П. Б. Аксельрод или Ю. О. Мартов). Однако из всего спектра партий только большевиков заподозрили в особом немецком покровительстве.
