— Собственно, я готов.
— Расскажите Пал Палычу, как развивались ваши отношения с Тобольцевым, — говорит Панюков.
— Видите ли, началось случайно. Мне было очень тяжело в камере, а Тобольцев казался симпатичнее других, и я поделился с ним своей бедой. — Холин излагает историю гладко, без запинки. — Он выслушал, расспросил и вдруг замкнулся, помрачнел… И вот однажды мы остались одни, и он во всем признался. Я его умолял меня спасти. Вчера он наконец решился. Такое счастье! — Холин потупляется, а следователи обмениваются быстрым взглядом.
— Когда Тобольцев вам признался, то как он изложил суть преступления? Постарайтесь как можно точнее. — У Панюкова скучающий тон, но он готовит небольшой проверочный трюк.
— Четырнадцатого июня вечером Тобольцев зашел выпить в магазин на Таганской улице, — уверенно чешет Холин. — Там к нему привязался незнакомый человек, полный, в черном плаще, и позже в Товарищеском переулке у них вышла ссора…
— В черном плаще? — перебивает Панюков. — Помнится, он сказал в синем.
— В синем?.. — на мгновение Холин теряется. — Да нет же, в черном! Неужели он перепутал, подонок?! Маразматик!
— Не вам бранить Тобольцева, — одергивает Панюков.
— По-вашему, должен благодарить? Он кого-то ухлопал, а я мучайся? Еще неизвестно, почему он тот бумажник не спер! Может, это я его спугнул!
— А в бумажнике были деньги?
Холин разом остывает и вспоминает, что он порядочный и благовоспитанный.
— Откуда я знаю? Не имею привычки копаться в чужих вещах. Я хотел только человеку помочь, а вы…
— А я — ничего. Кстати, цвет плаща Тобольцев мог и перепутать. — Следователь для виду заглядывает в папку. — Э-э, да я сам перепутал. Действительно, черный плащ.
— Ох… — облегченно выдыхает Холин.
— Испугались? Чего ж вам пугаться? Скажите, беседа с Тобольцевым состоялась утром, вечером? Давайте восстановим для Пал Палыча картину во времени и пространстве.
— Раз мы были вдвоем, то, очевидно, других вызвали на допрос. Значит, с утра или после обеда…
— Вы стояли? Сидели у стола?
— Вероятно, сидели…
— И с чего он начал?
— Собственно… вряд ли я вспомню.
— Хоть некоторые фразы должны всплыть, если вы сосредоточитесь.
— Н-нет. В тот момент я настолько разволновался, все смешалось. Очень жаль, раз вам это важно, — он по-прежнему обращается к Знаменскому, стараясь выдерживать доверительный тон.
— Число тоже не вспомните?
— Примерно с неделю назад. В камере дни так сливаются.
— Мы за эту неделю дважды встречались, Холин. Вы и не заикнулись о Тобольцеве!
