Артем увидел, что с ним разговаривает служащий лодочной станции.
– Я катал эту парочку на катере, – сказал лодочник. – Мне хотелось их утопить. Бог упас от греха! Но почему же он не пригласил тебя отметить встречу?
– Не лезь не в свое дело, дед, – сказал Артем.
– Какой я дед! Мне только пятьдесят пять лет.
Артем повернулся и зашагал прочь.
Он уже не смотрел на людей – даже на знакомых, он чувствовал обиду. Ему казалось, что никакой жизни у него еще не было.
Он пил немецкое пиво, ел самых лучших волжских раков, в прошлом году ему предлагали купить эффектный костюм цвета какао, но все это такая же мелочь, как пустое стрекотание ночного кузнечика. Так говорила его сестра о чем-либо незначительном.
Артем пытался сохранять хладнокровие, но не мог совладать с собой.
Им полностью завладело восхищение человеком, проживающим красивую жизнь с красивой женщиной.
Ему хотелось испытывать чувство сопричастности. Он тоже полетел бы на самолете в Москву, поселился бы на проспекте.
В детстве Феликс Гордеев всегда был рядом – стоило лишь протянуть руку. Он был обыкновенный мальчик. «А теперь он вместо «часы» говорит «хронометр», – продумал Артем.
Его сестра вышла из воды и легла на песок. Артем не стал купаться, пить лимонад и даже курить. Ему было стыдно, что у него сигареты без фильтра.
Он глядел на швейцарские часы и возбуждал свое воображение. Он приедет в Москву, отдаст часы Феликсу Гордееву и скажет: «У меня, видишь ли, к наручным хронометрам нет привычки». Это подействует на приятеля. Он пригласит Артема пообедать. Вспоминая детство, они заметят, что произносят одни и те же слова.
Артема станут угощать коньяком и бутербродами с икрой, но он решительно покажет, что в этом нет толку, то есть это никакое не удивление…
– Почему семечки, если их долго жарить, трещат? – спросила Лилия.
– Вот дьявольщина! – воскликнул Артем.
Он вспомнил, что Феликс Гордеев не оставил никакого адреса.
Друг детства с таким шиком рассказывал о себе, что его нельзя было остановить, а потом он просто ушел и не сказал, где его искать.
«Это означает, что ему все равно», – подумал Артем.
Он хватал песок и швырял его. Ему было обидно. Солнце обжигало его лицо, и мучила жажда, но мысли об этом промелькнули с молниеносной быстротой. Невероятно красивая женщина называет Феликса Гордеева «моя драгоценность», и Артем желал знать почему.
Естественней было бы видеть Феликса Гордеева играющим на пляже в волейбол или с кружкой пива на ступенях пивной. Ему подошли бы обыкновенные летние туфли, как у всех. Чем же он так интересен, так хорош, что женщина с длинными, изящными ногтями повезла его в Альпы и в Брюссель?
