– Тебе не жмут ботинки?
– Я потерплю.
– Тебе не жмут ботинки?
– Я потерплю.
Группа подошла к последней, самой быстрой полосе. Она состояла из нескончаемого ряда строений различного назначения. На многих из них сидели птицы, которые приспособились превращать перелеты в переезды. Гарри занял столик в кафе, потому что Лаура захотела есть. Сергей заказал хот-дог с горчицей, а Гарри спросил, есть ли у них дичь, но когда узнал, что нет, – отказался, как и Белла с Марком.
Марк коснулся кармана и почувствовал орех, про который уже почти забыл. Значит, все произошедшее в призрачном мире ему не приснилось. Выбросить или оставить? Чтобы решить, нужно прояснить, хорошие это люди или плохие, вернее, какому делу служат. И как они помогут вернуть мать в ее обычное состояние.
Тем временем разговорчивый Леопольд уже ввел Гарри и Лауру в курс дела.
– Белорусские художники! – воскликнул Бешеный Гарри, хлопнув себя по колену, – пристрелить бы этого пастора пару раз.
– Я с самого начала его подозревал, – сказал Леопольд. – Я что-то такое и предчувствовал.
– Да, как-то подозрительно себя вел, – подтвердил Сергей.
– А я ничего не заметила, – честно призналась Белла.
– Лаура бы его сразу раскусила, – сказал Бешеный Гарри, подвигая к девочке стакан сока.
– Спрут предательства свил гнездо в сердце Святой Церкви! – подытожила та, откусывая от пирога.
– А ты почувствовал предательство? – со странной ухмылкой спросил Сергей растерявшегося Марка.
– Нет, кажется, – замявшись, ответил юноша, потирая ладонью шею.
– Не смог доконать этот мир комфортом и благополучием, так решил свалить в мышке, – уже спокойно произнес Бешеный Гарри, имея ввиду Боба.
– Ты бы покушал, – предложила ему девочка.
– В смысле… не доконал благополучием? – переспросил Марк.
– Как обычно доканывают. Так уже было много раз, – произнес Гарри и провел рукой над столом, решив, что у них есть время для небольшой презентации.
Между чашками, тарелками и корзинками появились небольшие, но явно доисторические деревья, между которыми, в свою очередь, шныряли еще меньшие по размерам доисторические животные. Впрочем, движения их становились все более медленными, а сами они – все более крупными.
– Это терапсиды, – пояснил Гарри, – они жили еще до динозавров. Благополучие их стало расти, и сами они начали расти. Все, кроме тех, кто жил в норах и был ограничен и в росте, и в комфорте. Комфорт противен мирам, и терапсиды вымерли. Остались только те из них, кто был лишен радостей полного комфорта, кто жил в норах и не мог расти. Они и стали предками млекопитающих.
