Помещение стало прежним, а Петр опять рассеянным. Магистры сели.
– Ему нужно немного поспать, и он будет готов, – произнес Генри.
– Вы должны побыть с ним это время, – сказал Мэр.
– Побудем, – ответил Генри и почему-то посмотрел на Беллу и Марка, что не укрылось от ревнивого внимания Сергея.
– А зачем вам Агнец? – спросил Сергей, вновь желая проявить активность.
– Мы с их помощью управляем потоками эмоций, – начали объяснять политики.
– Понятное дело, – пробурчал Леопольд. – Сатрапы и есть.
– Не понимаю, – честно призналась Белла.
– Наше общество основано на культе слабости. А слабый хочет, чтобы все атрибуты сильного достались ему без каких-либо усилий.
– На то он и слабый.
– Он хочет чувствовать, что главенствует, поэтому хочет, чтобы во главе правительства стояли люди, которых он выбирает сам. И мы ему даем такую иллюзию – выбора одного из нас.
– Слабый, не имея воли, не терпит ее проявления в других, хочет, чтобы во главе правительства стояли безвольные, законопослушные винтики-чиновники.
– Мы даем и такую иллюзию, скрывая процесс принятия решений.
– Слабый хочет быть великодушным (потому что это привилегия сильного), но при этом ничего не делать и ничем не рисковать. И мы даем ему возможность считать, что это с его разрешения общество защищает слабых и обиженных.
– Слабый хочет, чтобы все это ему давалось без борьбы, по факту его существования, он хочет прав и главенство закона.
– И даже если слабый собрался с кем-то бороться, он требует, чтобы тот, с кем он борется, сам себя ослабил и победил.
– Но общество слабых беззащитно перед врагами, – уточнил Сергей.
– А мы сами не воюем, мы ищем союзников и направляем их на своих врагов, – пояснил Мэр.
– Только вот потом союзники решают, что проще захватить вас! – хмыкнул Леопольд.
– Бывает, да, но тогда их побеждают наши бывшие враги. В итоге мы клеймим позором и тех и других.
– А зачем вам Анри? – спросила Белла.
– Еще не знаем. Но в нашем обществе гнев – негативная эмоция. Узаконен только гнев против убийц Агнеца, поэтому в них всегда есть потребность, и лучше, чтобы был запас.
– Ну, вообще… – с гримасой отвращения произнесла Белла.
– Но мы же не чудовища какие-нибудь, – поспешно пояснил проигравший политик. – Каждый Агнец обеспечивается счастливой жизнью после смерти. Многие бы им позавидовали.
От художника стала отделяться розовая субстанция, но не такая, как у всех, – более насыщенная. Петр, не глядя, протянул руку в сторону Анри, и субстанция вернулась в тело.
