– Я далек от мысли обижаться на вас. Итак, дело с Джимми обстоит следующим образом. Вот уже восемь лет я в отставке. Он прекратил работу тоже в это время, хотя на двенадцать лет моложе меня. С финансовой точки зрения он мог себе это позволить. Кстати, перебивайте меня, если захотите что-нибудь спросить. Итак, это произошло восемь лет назад. И с тех пор каждый вторник вечером он приходил, чтобы сыграть со мной партию в шахматы. Летом или зимой точно в девятнадцать часов и всегда только одну партию. Этим удовлетворялась его потребность в общении. В прошлый вторник он не пришел. А мы с Джейн были единственными людьми, с которыми он имел контакт.
– Подождите: почему "были"? - удивился лейтенант.
– Потому что я убежден, что он мертв.
– А вы не пробовали до него дозвониться?
Чарльз Гарденер покачал головой.
– Позвонить ему нельзя, у него нет телефона.
– Ну так навестили бы его, черт возьми!
– Его и посетить невозможно. У него нет звонка, и никаким другим способом вы не известите его о своем приходе. Представьте себе, что его дом - это сейф. С комбинацией цифр, которая открывает дверной замок. Он был немного капризным, добряк Джимми.
– Да откуда вы взяли, что его нет в живых?
Чарльз Гарденер протянул лейтенанту листок почтовой бумаги.
– Это мы получили несколько часов назад.
На листке были наклеены вырезанные из газеты буквы:
ДЖЕРЕМИЯ БАТКИНС МЕРТВ
ПИСЬМО ПОМОЖЕТ ВАМ ВОЙТИ В ДОМ
КОЛИЧЕСТВО СЛОВ К ДАТЕ
Сэм Мэттисон поднялся.
– Тогда туда, и быстрее! - сказал он энергично.
– Уже темно. Вряд ли сейчас имеет смысл, - нерешительно ответил Гарденер. - Но если вы так считаете, то, пожалуй, это лучше, чем вообще ничего не предпринимать!
В машине Сэм Мэттисон узнал подробности об ученом Джеремии Баткинсе. Разочаровавшись в обществе, его породившем, в том, какое применение получает итог работы ученых, он ушел из "Физикл Ризерч Лэборэтори". Этот небезызвестный физик, обладавший приличным состоянием, превратился в своего рода отшельника. Он построил себе дом из бетона и стали, собственно говоря крепость, почти атомную, в которую с момента окончания постройки не входил ни один человек. Чарльз Гарденер рассказал, что Баткинс презирал мир в целом, и всех американцев в особенности. У него, Гарденера, Баткинс вызывал в первую очередь чувство сострадания, в то время как сам Баткинс нуждался в Гарденере лишь как в партнере по шахматной игре и своеобразном собеседнике. Без этой отдушины Баткинс просто задохнулся бы от своей язвительности. Вероятно, никто не смог бы резче и беспощаднее обрушиться на обстановку в США и ее политику, чем это делал в последние годы он сам. Гарденер боялся, что простодушному криминалисту показался бы в высшей степени подозрительным не только автор таких комментариев, но и тот, кто их передает. - Впрочем, полицейскому можно этого и не говорить. Незачем ему знать такие подробности.
