«Неужели они догадались? — подумал старик. — Или только подозревают? Молчанием не отделаться. Нужно что-то ответить. Время идет, и беженцы могут сами нарваться… Нужно придумать что-то такое, что рассеяло бы их подозрение. Сказать, что ожидал родственника или товарища, — не поверят. Зачем тогда понадобилось лезть через скалы, спускаться в пропасть? К тому же — станут искать этого родственника или товарища…»
Офицер тронул его за плечо:
— Не ломай голову, старина. Признайся, что ты кого-то ждал, а когда появились мы — побежал предупредить об опасности. Так ведь?
— Вы не правы, господин.
— Зачем же ты тогда бросился к ущелью?
— Я убегал.
— От кого?
— От вас, — вдруг ответил старик.
— Почему?
— Зачем лосось бежит от акулы, — резко выпалил старик и, от этой неожиданно пришедшей мысли, обрадовался.
— Вот как! — опять воскликнул японец. — Однако раньше ты не убегал. Что же тебя напугало вдруг?
— Японцы лишили меня крова, прогнали с обжитых мест. Стал я тогда по свету бродить. Коротким оказался этот свет для жены и дочери. Погибли они.
— Ты откровенен, старик! И признаться, мне это нравится! Я готов даже простить тебе твою дерзость. Если, конечно, ты и впредь будешь так же откровенен.
Офицер сел напротив него, достал портсигар и закурил. Затем быстро поднялся, взял чайник и залил догоравший костер. Вернувшись на свое место, сказал:
— Напрасно тянешь время, старик. Сейчас подойдут мои солдаты и скинут тебя в пропасть. А если признаешься — я выполню свое обещание. У тебя будут новая хижина и лодка с мотором.
Старик не слышал его. Все мысли были там, в ущелье, где стерегли дорогу солдаты. Сейчас раздадутся выстрелы… И погибнут люди, которые верили в него. Ему стало душно, сдавило грудь.
«У тебя будут новая хижина и лодка…» Сейчас прозвучат выстрелы…
К офицеру подбежал солдат и что-то зашептал, показывая рукой в ущелье. «Идут!» — старик невольно потянулся вперед, глянул в ущелье. В сумраке показались неясные фигуры людей. Они шли сюда, не подозревая о нависшей над ними беде. По телу старика пробежала судорога. В то же мгновенье он ощутил удар в спину. «Ложись, гадина!» — офицер выругался, пожалев о том, что не сразу прикончил его. Старик пошатнулся, но, удержавшись над самой пропастью, крикнул изо всех сил:
— Остановитесь! Здесь японцы!
Голос глухим эхом отозвался в ущелье. Грохнул выстрел. И все стихло.
3
Старик еще дышал, когда Бонсек, разорвав его пропитанную кровью рубаху, припал к груди. Ир подложил под голову солому. Пуля пришлась в живот.
