– Ок, – спокойно сказала она, когда он закончил, – а что ты сам об этом думаешь?
– Не знаю. – Он постукивал носком ботинка по двери подъезда.
– Кристоф! Мы всё всегда знаем. Даже когда кажется, что голова кругом, в глубине души мы прекрасно знаем, что будем делать. Ты же наверняка чувствуешь, куда тебя больше тянет?
– Честно говоря, нет, – солгал он.
Повисла пауза. Потом она заговорила очень знакомым тоном, она всегда говорила таким тоном, когда он ее бесил.
– Блин! Кристоф, прекрати уже! Ты нарочно изображаешь эдакую объективность и нейтральность, чтобы на меня не давить. Очень мило, но это смешно.
– Это как?
– Это как с моей беременностью. Я же знаю, у тебя есть свое мнение, иначе и быть не может, и знаю, что ты не желаешь мне его сообщать, чтобы не давить. Но тебя это тоже касается.
– Да, но вот это, эта работа, тебя касается тоже.
– Сколько он тебе предлагает, какую зарплату?
– Понятия не имею. Не спрашивал. Думаю, что-нибудь около трех тысяч евро в месяц.
– Ах вот как… Ничего себе.
Кристоф внутренне поморщился.
– Нехилая такая прибавка.
Он почувствовал, что она считает, и добавил:
– Да, но учти, что часть уйдет на няню на полный день, потому что я больше не смогу сидеть с Люком.
– Думаешь, мы сможем поменять квартиру? – спросила она.
– Да. Мы даже сможем снять трешку и иметь свою спальню.
– Вау… И сможем нанимать бебиситтеров по вечерам, чтобы сходить поужинать в ресторан, вдвоем…
– Ага. И в кино.
Они замолчали. Он услышал в трубке, как она вздохнула.
– Но ведь тебе не этим хочется заниматься в жизни, а?
– Ходить с тобой в ресторан? Очень даже.
Он услышал смешок, который снова перешел во вздох.
– Тебе не хочется бросать Vox и идти пахать на журнал, да?
– Это может быть интересно…
– Ок. Тогда откажись.
– Я хочу, чтобы ты подумала.
– Не знаю, как тебе объяснить, но… мне не хочется, чтобы ты работал там, где тебе неинтересно. Мне не хочется, чтобы ты отказывался от того, что тебе действительно по душе, ради наших походов в ресторан.
И тогда Кристоф сказал ей то, что тяготило его все последние месяцы, но чем он ни разу не осмелился с ней поделиться:
– Но мне еще больше не хочется создавать тебе говенную жизнь. – На миг ему даже показалось, что он сейчас заплачет, такую боль причиняло ему это определение нынешней их жизни. – Жизнь, где все время пашешь как проклятый ради бабла. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива, хочу, чтобы у тебя была прекрасная квартира, где тебе хорошо. Я не хочу, чтобы мы отказывались от второго ребенка, потому что у нас нет денег. Не хочу, чтобы ты делала аборт, потому что мы на мели. Елки зеленые… Осточертело. Хочу, чтобы мы жили хорошо.
