– Здесь никого нет, – сказал он, сразу угадав мои мысли и этим напугав меня еще больше. – Здесь мне никто не нужен, здесь я сам за ней слежу. Тем более, вон, и телефоны не работают, позвонить ему она не может.
Он резко обернулся ко мне:
– Вот ты скажи мне, как мужик мужику. Если бы ты узнал, что твоя баба тебе изменяет, что бы ты сделал?
– Да ну тебя, – попытался отмахнуться я, но Мишаня уже вцепился в меня своими стальными глазами.
– Нет, я серьезно. Ну вот Алинка, например. Да нет, ты не подумай, я ничего такого не хотел сказать… не дай бог такого никому, как говорится. Но все-таки, что бы ты сделал?
Он смотрел на меня жадным лихорадочным взглядом, как будто от моего ответа зависело то, как поступит он.
– Отпустил бы, – твердо сказал я.
– Отпустил?
– Ну а что тут сделаешь? Сам же сказал – человека не вернешь.
– Это-то да.
Он снова ударил по перилам и сжал кулаки.
– Я убил бы его.
Он произнес это самым обыкновенным тоном, как если бы он сказал «я поехал бы завтра к морю позагорать». И обернулся посмотреть, что я скажу на это. Я молчал.
– Но потом думаю, ну, убью я его. А с ней-то что делать?
Он пододвинулся к самому моему лицу и вдруг воскликнул, отчаянно и вместе с тем требовательно, как будто это я был причиной его нынешнего состояния:
– Что мне с ней делать? Скажи мне, что?!
Я отшатнулся от него. Он схватился за голову и замычал как от боли:
– Убью… Обоих убью. Не могу больше… Нет, к черту! Что руки об них марать… Пусть живут. Сам с моста прыгну… Будь проклят тот день, когда я ее увидел… Ммм…
Он взревел диким звериным рыком, потом затих, опустил руки и уставился на меня странным отрешенным взглядом, так, будто видел меня впервые. Да он ненормальный, подумал я.
– На, закури, – я дал ему сигарету и сам тоже закурил.
– Приятель у меня был, – заговорил он через некоторое время, – друг детства, как говорится. Так вот он, когда узнал, что его дело конченное, решил не дожидаться и сам себя кончить. И знаешь что? Не смог в себя выстрелить. Смешно, да? Ты знаешь, что тебе лучше умереть прямо сейчас, а выстрелить в себя не можешь… Рука не слушается… Я подумал тогда, а вдруг я тоже не смогу? Долго думал, представлял по-разному. И знаешь, что надумал? Лучше всего с моста прыгать. Прыгать легче всего. Умираешь еще в воздухе – сердце разрывается. А если вдруг не успел, от удара уж точно умрешь. Ну, а если и тут не успеешь, в воде-то точно… Тут главное мост хороший найти, высокий. Я себе присмотрел парочку. Дай бог, не придется, но если что, я знаю, куда ехать… В животе у меня все сжималось от холода, от страха и от не знаю которой уже сигареты. Он опять почувствовал мои мысли и повернулся:
